Закончилась собачья еда. Лабрадор нагло требует жрать. Пришлось переться в супермаркет…

Стою в очереди к кассе c полной тележкой сухого корма. Какая-то женщина сзади интересуется — нет ли у меня собаки? Достали!

— Нет, для себя купил! Сажусь на диету. Повторно. Хотя, наверное — и не стоит, потому что в последний раз, когда я был на этой диете — оказался в больнице… Хотя до этого успел сбросить 25 кило. А потом – бац, и я — в реанимации, с трубочками во всех местах и с иголками в обеих руках.

А дамочка не унимается, хочет знать — что за диета и как ее придерживаться. Ну ладно — сама напросилась.

—Очень просто. Диета просто идеальная. Надо носить с собой полные карманы этой гадости, и каждый раз, как чувствуется голод, съедать один или два кусочка. В общем — сбалансированный рацион, и вот вы уже просто светитесь здоровьем! Прям как та собака.

Ага… уже вся очередь заинтересовалась, особенно — тот чувак, что стоит за этой дамочкой. Хе-хе… Этого и следовало ожидать! Ей интересно — как же я попал в реанимацию?

— Какое отравление, что вы? Сидел посреди дороги и ловил блох — тут меня автобус и сбил!

Йес! Мадам — в обмороке, чуваку за ней явно требуется скорая. Ну зачем же биться головой об пол от смеха? Но зато у меня настроение чуток поднялось…

СМСка от мужа

Таисия плакала, а взрослая дочь её успокаивала:

- Мамочка, ну что ты так переживаешь, на этом жизнь не останавливается. Конечно, я тоже не ожидала от отца, что он предаст нас, но мы переживем, мы с тобой сильные, - с уверенностью убеждала мать Маша.

Таисии было обидно, после двадцати с лишним лет их семейной жизни, Денис прислал СМСку, а не сказал прямо, что уходит от неё, разлюбил, и нашел другую, ну и естественно моложе. Муж пришел часа через три после СМСки, достал сумку, сложил вещи и ушёл, и всё молча. Мать с дочкой смотрели в окно, как он садится в машину во дворе, бросил виноватый взгляд на окно, и уехал.

Таисия была рада, что дочка поддерживает её, Маша даже предложила выбросить все вещи отца, и поменять замок в двери. Так и сделали, навели порядок, кое-что выкинули, кое-что спрятали в кладовку, вызвали слесаря, и он поменял замок.

Первый стресс прошёл, обе работали, даже завели котика, муж не переносил шерсть животных, поэтому не держали кошку в квартире, а Маше всегда хотелось иметь кота Барсика. Жизнь Таисии и дочери изменилась, вечерами смотрели фильмы, гуляли, потом у Маши появился друг, и она стала часто уходить на свидания, а Таисия всё чаще оставалась одна с Барсиком. Подала на развод, муж из квартиры выписался со скандалом, и то в обмен на обещание не делить его машину. А потом, как можно сильней оскорбить жену, сказал:

- Живи, как хочешь, ты уже старая, а у меня жена на четыре года старше нашей дочери.

Таисии было обидно слышать, что в её сорок шесть лет, он назвал старой, хотя сам старше на два года. Но он молодой, он прыгает, как кузнечик, а как иначе, молодая жена, нужно соответствовать. Таисия молча всё пережила, у многих бывает такая ситуация в жизни. Подруги не давали скучать, приглашали на мероприятия, погулять в парке, и жизнь наладилась.

Прошел год или чуть больше, мужа она не видела, и старалась о нем не вспоминать, Маша собралась замуж. Таисия уже считала себя счастливой и свободной женщиной, как вдруг однажды вернулся бывший муж Денис, с вещами, видимо выставила его молодая. Он начал с претензий, что Таисия сама виновата, мало уделяла внимания мужу, поэтому он загулял. Она его выпроводила обратно, и закрыла за ним дверь со словами:

- Больше не приходи, всё равно не открою.

Маша поддержала мать, и про отца-предателя слышать ничего не хочет. Зато все вокруг вдруг стали жалеть Дениса. Первая позвонила его мать:

- Тася, это что такое, почему ты выгнала Дениса? Он одумался, переживает, что ты одна, осознал и вернулся, ты должна радоваться, что к тебе вернулся муж. Подумаешь, предал, сын мой хороший, видный, а ты его обижаешь. Упустишь свой шанс, он опять найдет другую, и будешь куковать одна.

Таисия вежливо попросила свекровь, чтобы она по этому поводу больше не звонила. Даже некоторые подруги стали её уговаривать, принять обратно мужа, одуматься, но Таисия не соглашается:

- Больше не впущу в квартиру предателя, зачем он мне нужен?

Дочь тоже не стороне матери, а свекровь достает звонками и твердит:

- Вы друг другу не чужие. Тася, ты что готова забыть двадцать с лишним лет брака, были и хорошие моменты у вас в жизни. Я бы на твоем месте помирилась и жила дальше. Ну кому ты нужна в своём возрасте?

- Вот и живите на своём месте, а меня не нужно доставать, сказала не прощу, и точка, - уже со злостью отвечала Таисия.

– Вы ошибаетесь, что мы не чужие, давно чужие, мы в разводе, он бывший муж, и таких бывших много. Даже одно то, что он не набрался смелости открыто сказать, что полюбил другую, прислал СМСку, уже это говорит само за себя. Это не мужик, а трус, пришёл трусливо собрал сумку, и убежал. Да никогда я его не прощу, у меня есть самолюбие, и уважение к себе. А по поводу моего возраста, зря стараетесь меня уколоть, есть много нормальных мужчин, которые поглядывают в мою сторону.

Таисия больше никого не слушала, и сразу же пресекала все разговоры на эту тему. Она себя чувствовала легко и свободно, уж лучше быть одной, чем рядом с предателем, неизвестно, что ещё можно от него ожидать.

Автор Акварель жизни

Когда моя троюродная сестра решила выйти замуж, бабушку пригласили на свадьбу.
- Так мило, что они вспомнили про бедную старушку, - умилилась бабушка, выбирая себе наряд на торжество, - посмотри, пожалуйста, эта шляпка подходит к этому платью? Или мне взять розовую?
- Бабуля, ты вообще знаешь невесту?
- Конечно! Много лет назад мне передали новость о том, что она родилась и намекнули, что нужно это как-то отметить подарком. В ответ я послала очень красивую открыточку. После этого я ничего не слышала о младенце вплоть до нынешнего приглашения.
- Зачем же тебя тогда пригласили? – недоумевала я. Невесту я знала немногим больше, чем бабушка – столичная родня не отличалась чрезмерной общительностью с провинциальными родственницами.
- Ты что не знаешь, что на каждой порядочной свадьбе для полного антуража в уголке должна сидеть древняя старушка в платочке.
- Тебе не хватает платочка на голове, - хмыкнула я, обозревая модную прическу моей древней старушки.
- У каждой старушки к общему набору достоинств имеется склероз! Сошлем отсутствие платочка на него.
- У тебя - и склероз! – хмыкнула я
- Весьма удобная вещь! – воскликнула бабушка. – Очень рекомендую обзавестись к старости. Благодаря ему можно забыть много совершенно ненужных вещей и, что особенно важно – людей! Особенно тех, кого нужно отблагодарить за приглашение на свадьбу ответным приглашением погостить в маленьком домике у моря.
Ну да, конечно, домик у моря стал объектом пристального внимания многих родственников, доселе упорно забывавших о бабушкином существовании.
На свадьбу, впрочем, мы поехали. Бабушка поставила родственников в известность, что не может приехать без сопровождения в моем лице. Кто-то же должен периодически подносить старой женщине стакан вина!
Я всячески отбрыкивалась от этого визита, но у бабушки всегда в рукаве было несколько козырей. В частности, она потрясла перед моим носом парочкой билетов на модный спектакль в одном из столичных театров – и я сдалась.
Жить мы решили в гостинице – ну не ехать же на постой к родственникам, которые заняты свадебными приготовлениями. Они, конечно, говорили, что соседская старушка с удовольствием пустит на денек переночевать бабушку. А что – старушкам всегда есть о чем весело поболтать за чашкой чая.
- Передай, что я так сильно храплю, что не дам уснуть не только доброй соседке, но и молодым испорчу всю их брачную ночь. Да-да, через стену будет слышно. Я ведь потому и вынуждена была купить собственный дом, поскольку мои соседи всем подъездом на коленях умоляли меня съехать.
Родственник, услышав про то, что бабушка собирается жить в гостинице, несколько напрягся. Но сразу расслабился, узнав, что платить за гостиницу ему не придется. Лишь посоветовал чудный хостел недалеко от его дома, в соседнем дворе.
- В соседнем дворе? Он недооценивает силу моего храпа, - хмыкнула бабуленция.
В гостинице, номера в которой мы забронировали загодя, нас тоже слегка недооценили. Барышня на рецепшене кинула недовольный взгляд на нашу непримечательную одежду, примятую в дороге, и мило улыбнулась подошедшему красавцу в модном пиджаке.
- Девушка, у нас забронировано, - попыталась встрять я, но красавица лишь недовольно надула пухлые губки:
- Имейте терпение, - и улыбнулась этими самыми губками красавцу.
- Чем могу помочь?
Губы и впрямь были хороши – только после пластики, аппетитно выпирающие по всему увеличенному контуру и обильно накрашенные помадой.
- О, Господи, девочка, кто тебя так покусал? – неожиданно раздался у меня из-за плеча бабулин голос.
Я обернулась. Бабушка, слегка сгорбившаяся и растрепанная, доставала из сумочки очки. Вид у нее был такой, словно она уже нацепила себе на голову гипотетический платочек из всенародных представлений о бабушке.
- Кто меня покусал? – барышня на рецепшене не почувствовала опасности и беспечно подставилась под удар.
- Ты видела свои губы? Бедная девочка! Это пчелы, да?
- Меня не кусали никакие пчелы! – Барышня, почуяв подвох, кинула нервный взгляд на красавца, который оперся о стойку рецепции и с интересом наблюдал за происходящим.
- Шершни? Это еще хуже! Это ж ты три месяца будешь ходить с раздутыми губищами. Как ты еще говорить можешь, - запричитала бабушка.
- Женщина, оставьте мои губы в покое, - лицо барышни медленно, но уверенно заливалось румянцем.
- Слушай, у нас на ферме сторожа точно так же осы покусали. Он месяц с перекошенной мордой ходил, говорить не мог. Помогли только примочки из коровьей мочи.
- Прекратите, пожалуйста
- Хотя где у вас тут в городе свежую коровью мочу найдешь. Но если хочешь – я могу тебе выслать, - не унималась сердобольная бабуля.
- Только поставьте наш телефон на зарядку, а то мы пока сюда ехали – телефон разрядился, - включилась в игру я.
- Ага, - поддакнула бабушка, - кобыла у соседа старая, идет не быстро – пока до станции добрались – вся зарядка закончилась, Вы только свой телефон нам дайте, мы сторожу позвоним. Он – если не пьяный – тотчас трубку возьмет и все для вас сделает. Вышлет ближайшей электричкой!
- Если кобыла нашего соседа не подохнет до утра от старости! – подвела итог я.
Мы обе уставились на красную, как рак барышню, которая не знала уже куда свои губы девать.
- Какой номер брони у вас? – выдавила она.
Оформлены мы были в течении минуты. Нам выдали ключи и указали дорогу к лифту.
- Мне все-таки не нравится цвет твоего лица, - крикнула бабушка уже от лифта, - уж больно он красный. Как бы не было воспаления. Пчелы – они очень опасны!
Кажется, барышня в этот же день отпросилась к доктору, потому что больше мы ее не видели.
Вслед за нами в лифт вошел красавец в пиджаке.
- Так чем лечился ваш знакомый сторож с фермы? – с интересом спросил он.
- Господи, чем он только не лечится, чаще всего самогоном, - отмахнулась бабушка. У нее уже пропал придурковатый вид, который она на себя напустила, и она вновь превратилась в ту, которой являлась – красавицу в полном расцвете всех своих семи десятков лет.
- Я так и думал, - улыбнулся мужчина. – Мне тоже всегда казалось, что эта мода на раздутые губы чрезмерно превышает любые понятие о красоте лица. Но девушкам же этого не объяснишь.
- Увы, - вздохнула бабушка, - мода на здравый смысл все еще не пришла. Так что придется вам пока что потерпеть.

Автор: Ирина Подгурская

Баба Маша

С момента своего рождения Стасик не спал. Вернее, не спала я. Он спал, но исключительно на руках или в коляске, непременно движущейся. До шести месяцев бессонные ночи списывались на животик, после — на режущиеся зубки. Рассвет часто заставал меня в кресле со спящим младенцем на руках. За девять месяцев жизни Стаса я из цветущей, привлекательной женщины превратилась в бесполое существо с красными глазами и сальным хвостиком на голове.

Сын рос и поправлялся, я хирела и худела. Когда-то я свысока, с легким презрением смотрела на затурканных, замученных мамаш с облупившимся лаком на ногтях. Со мной такого не случится никогда. Святая наивность.

Брак трещал по швам. Помощи ждать неоткуда, с матерью и ее очередным мужем супруг не общался, своих родителей давно похоронила. Квартира — в ипотеке, поэтому на няню денег нет, едва хватает на самое необходимое. Выходных я ждала как манну небесную. Вручала мужу орущего Стасика и засыпала, не успев коснуться головой подушки. Если Андрея вызывали на выходных на работу, у меня начиналась истерика. Мужа я понимала и не винила.

Кому понравится плаксивое существо с глазами на мокром месте? Андрей мрачнел и замыкался в себе. Я плакала ночи напролет, укачивая Стасика. Никогда не верила ни в Бога, ни в черта. Теперь не знала каким богам молиться. Да что там богам? Я готова была продать душу дьяволу за один день отдыха. Только нужна ли она ему, моя жалкая душонка? Сильно сомневаюсь. Еще я часто вспоминала добрую, всепрощающую маму. Почему? Но почему она покинула меня так скоро? Именно в тот момент, когда мне так необходима ее помощь.

Подруга посоветовала обратиться к колдунье. Якобы она и порчу снимает, и сглаз отливает, и любимых возвращает. Ну-ну. Настроена я была скептически, но все-таки позвонила и пошла, благо идти недалеко. Типичная «хрущевка» с загаженным подъездом, воняющим мочой и кошками. Обитая дерматином дверь и дребезжащий звонок не прибавили мне веры в магические силы так называемой «колдуньи». Открыла дряхлая, сгорбленная старуха.

— Проходи, дочка, проходи, — прошамкала она беззубым ртом. Преодолевая брезгливость, последовала в захламленную комнату. Колдунья согнала с дивана вальяжно развалившуюся кошку, и пригласила сесть. Меня затошнило. Крепко прижимая к себе Стасика, опустилась на самый краешек.

— Принесла, давай, — бабка протянула дрожащую руку со скрюченными пальцами.

Я полезла в пакет, достала заранее заготовленную булку черного хлеба, церковную свечку, сырое яйцо. Старуха водрузила это все на тарелку, воткнула свечку в хлеб, зажгла, долго что-то шепелявила. Водила яйцом по ладоням. Потом разбила его в миску. Продемонстрировала содержимое.

— Видишь сгустки крови. Это на тебе сглаз, сильный сглаз. Приходи завтра в это же время, — вынесла вердикт колдунья.

— И долго это лечить? — с сарказмом спросила я.

— Не знаю, дочка, не знаю. Когда яйцо совсем чистым будет. Значит сглаза больше нет, — ответила старуха, ловко сграбастав деньги. Причем немалые.

Везя домой хныкающего Стасика, ругала на чем свет стоит и себя, и подругу. Да чтоб я и завтра поперлась к этой ведунье, держите карман шире. Но подруга вразумила:

— Дура ты, Наташка. Она, правда, колдунья сильная. На работе у нас одной мужа домой вернула. Вот так.

Кажется, я дошла до ручки. Стасик не спал всю ночь и капризничал все утро. Днем я не смогла его укачать даже на руках. Напевая колыбельную, скользила по квартире. Очнулась у распахнутого окна. Двенадцатый этаж. Голова закружилась. Дрожащими руками закрыла раму. Затянула на голове традиционный хвостик, влезла в кроссовки, пуховик, собрала Стасика и поплелась к колдунье.

Через неделю «сеансов» и существенной бреши в итак скудном бюджете, яйцо, слава Богам, очистилось.

— Ну, дочка, помощь придет, откуда ее и не ждешь, — напророчила бабка, закрывая за нами дверь.

Прошла неделя. Сижу, как дура, жду. Терпение на исходе. Так и подмывает пойти к колдунье и потребовать вернуть потраченные впустую деньги. Хотя, сама ж носила, добровольно. Кроме себя винить некого.

Первые лучи солнца застали меня в кресле. Проревела над спящим сыном всю ночь. С трудом выползла из кресла, я разминала затекшие члены, когда раздался звонок в дверь. «Кого там принесла нелегкая?»

На пороге стояла маленькая, сухонькая старушка в повязанном под подбородком платочке. Линялый плащ неопределенного цвета, в руках котомка.

— Вам кого? — недружелюбно спросила я, автоматически качая орущего младенца.

— Я — к вам. А кто это у нас такой? — старушка улыбнулась и, о чудо, Стасик заулыбался в ответ и потянул к ней ручонки. — Где у вас ванная? — Старушка бросила в прихожей котомку и уже вешала на крючок плащ.

Я молча указала пальцем на дверь, уже перестав удивляться и смирившись с неизбежным. Хуже все равно не будет, потому как хуже уже некуда.

— Меня, кстати, баба Маша зовут, — представилась пожилая женщина, ловко подхватывая Стаса, ощерившего щербатый ротик. — Ты иди, поспи, замучилась ведь.

Я безропотно двинулась в спальню, повалилась на кровать и провалилась в сон. Проснулась почти через три часа. «О, Боже, где сын? Я оставила ребенка на попеченье незнакомой женщины». Но испугаться по-настоящему не получилось. Навалилось безразличие и апатия. Полежав еще минут пятнадцать, я выползла из комнаты. В коридоре пахло чудесно, чем-то съедобным. У меня даже слюнки потекли. На готовку времени совсем не оставалось. Жили на подножном корму. Все время целиком и полностью посвящалось Стасику.

На столе — горка желтых блинов, истекающих маслом и исходящих ароматным паром. Довольный Стасик восседает в своем стульчике, как божок на троне, и изо всех силенок стучит ложкой по столу.

— Ты, садись, покушай, голуба, Стасик поел уже, — баба Маша суетилась возле плиты, выливая половником тесто на сковороду. Я села на стул и крепко зажмурилась. «Сейчас я проснусь». Но, к моему облегчению, ни баба Маша, ни, главное, блины, никуда не исчезли. Окуная жирные конвертики в густую сметану, вполуха слушала объяснения бабы Маши.

— Я из деревни приехала. Мне твоя мать-покойница адрес дала, на случай если шо понадобится в первопрестольной. Эх, хорошая была баба, да померла рано.

Я наворачивала блины и, внимая «окающей» и «шокающей» бабе Маше, что-то бормочащей о цели своего визита, таяла, как масло на сковороде. Если не видеть лица, то иллюзия, что рядом сидит мама, будет полной.

Под вечер с работы пришел хмурый и усталый муж. Я заметила, как поползли наверх его брови при виде старушки.

— Вы, идите, сходите куда-нибудь. А я со Стасиком посижу, — предложила баба Маша.

Меня не пришлось просить дважды. Нацепив первое попавшееся платье, болтавшееся на мне, как на вешалке, потуже затянув поясок, я схватила под руку ошарашенного мужа и потащила его прочь из дома. Хоть куда, лишь бы подальше. Он начал мне выговаривать уже в лифте.

— Наталья, ты соображаешь? Ты оставила ребенка какой-то незнакомой старухе, — назидательно вещал Андрей.

— Во-первых, не старухе, а бабе Маше, а во-вторых, почему незнакомой? Она подруга моей мамы, я ее прекрасно помню, — беззастенчиво врала.

В тот момент я готова была лечь костьми, но отстоять присутствие у нас бабы Маши.

— Ты как хочешь, а я — возвращаюсь, — произнес он.

— Только попробуй, я с тобой завтра же разведусь, — прошипела в ответ.

Андрей тяжело вздохнул. Скандалить ему не хотелось, поэтому он нехотя поплелся за мной. Пломбир из упаковки, нарезанный крупными кусками и политый джемом из тюбика в ближайшей забегаловке имел божественный вкус. А кофе из пакетика — вообще предел мечтаний. Я отрывалась по полной. Еще бы не видеть недовольную физиономию Андрея, цедившего кофе из терявшейся в его большой руке чашечки. Впрочем, я старалась не смотреть.

Баба Маша стала жить у нас, взяв на себя львиную долю забот. Я начала походить на человека. Из зеркала на меня уже не смотрел красными глазами «Нафаня». По крайней мере, без труда угадывался пол. Отношения с Андреем тоже налаживались. Как только он в первый раз смог в субботу попить пиво с друзьями, его отношение к бабе Маше резко изменилось в лучшую сторону.

Еще бы! У бабы Маши, помимо остальных прекрасных качеств, было одно, делавшее ее просто незаменимой. Она могла быть незаметной. Вообще. Она не лезла с советами, не читала нотаций, не увещевала и ни на чем не настаивала. Могла целый день молчать, пока ее не спросишь или не попросишь о чем-либо.

Стасик в ней души не чаял. После традиционных «мама» и «папа», он смешно шепелявил «баба Маса». Мы с Андреем тоже к ней привязались и не представляли жизни без нашей спасительницы.

Время летело незаметно, Стасику исполнялся годик. Мы решили его окрестить. Собрать друзей, знакомых, после посидеть в кафе. Баба Маша отказывалась наотрез. Как только я ее ни уговаривала, как только ни ластилась, как ни умасливала. Нет — и все тут. Я — атеистка, в Бога не верю и в церковь не пойду. Я сдалась. Ну, что тут поделаешь?

Стасику исполнилось четыре, он ходил в садик, я вышла на работу. Ничего не предвещало беды. Утром все, как обычно, разошлись по своим делам. Забрав сына из садика, вернулась домой и увидела на столике в прихожей записку: «больше ни нужна ухожу ни паминайти лихам»

Я опустилась на пуфик, слезы градом полились из глаз.

— Мама, мама, что случилось? — вопрошал недоумевающий сын.

Он сам был готов зарыдать.

— Ничего, дорогой, ничего, — я прижала к себе малыша, и мы вместе залились слезами. Так нас и застал Андрей.

— Что случилось?

Молча протянула записку. Он прочел. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Только брови сошлись на переносице.

— Стасик, разувайся, пойдем кушать.

Кусок в горло не лез. Я пошла в спальню, упала на кровать. Муж, надо отдать ему должное, меня не беспокоил. Было такое чувство, что у меня снова отняли маму. Во второй раз.

Андрей спокойно сказал:

— Ну, что ж, она так решила. Ее решение нужно уважать, — как отрезал.
Я же, втайне от мужа, твердо решила искать бабу Машу. Но как? За столько лет — ни одной фотографии, ни адреса, ни фамилии. «Дура, вот дура, — корила я себя». Но когда баба Маша была с нами, это все казалось неважным. А теперь… Первым делом кинулась к колдунье. Типичная «хрущевка» с загаженным подъездом, воняющим мочой и кошками. Второй этаж. Но вместо обитой дерматином двери — современная железяка, домофон. Позвонила.

— Вы к кому?

— Здесь раньше бабушка жила… — неуверенно протянула я. Я ждала услышать что угодно, но только не это.

— Девушка, я здесь уже двадцать лет живу. Вы ошиблись подъездом.

«Ошиблась подъездом, ошиблась подъездом» — убеждала я себя по пути домой. Убедила. Почти. Кинулась искать мамину тетрадь с записями. Наконец, отыскала адрес соседки, написала письмо. Но уже предчувствовала, каким будет ответ: «Никакой бабы Маши в деревне сроду не было. Была одна, да померла давно». Позвонила подруге, спросила про колдунью, заранее зная ответ: «Ты о чем? Какая колдунья?». Мне стало реально страшно. Я прекратила поиски.

Опасаясь за свой рассудок, была вынуждена прекратить.

Годы шли, воспоминания стирались, как рисунок мелком на асфальте. Проблемы, работа, ребенок — закружили, не оставляя места сантиментам. Жизнь идет.

Ничего не поделаешь. Самым верным оказался Стасик. Он еще долго спрашивал про бабу Машу. А еще говорят, что детская память — коротка.

Сыну исполнилось семь. Уже первоклассник. Мы с Андреем решили завести второго ребенка — девочку. Всю беременность я слушала уверения подруг, что все дети разные и двух одинаковых не бывает. Форумы и статьи в Интернете это подтверждали. Я верила. Старалась верить. Очень хотела верить. Святая наивность.

С момента своего рождения Верочка не спала. Вернее, не спала я. Она спала, но исключительно на руках или в коляске, непременно движущейся. До шести месяцев бессонные ночи списывались на животик, после — на режущиеся зубки. Рассвет часто заставал меня в кресле со спящим младенцем на руках. Я не молилась богам, вспоминала и звала бабу Машу.

— Баба Маша, где ты?

Верочка не спала всю ночь и капризничала все утро. Днем я не смогла ее укачать даже на руках. Напевая колыбельную, скользила по квартире. Разорвавший тишину звонок не застал меня врасплох. Я знала, кто за дверью.

На пороге стояла маленькая, сухонькая старушка в повязанном под подбородком платочке. Линялый плащ неопределенного цвета, в руках котомка. Не обращая внимания на орущего в кроватке младенца, я уронила голову ей на грудь и разрыдалась...

Анна Рожкова

Вадим зашёл в спальню с перекошенным от недоумения лицом.
- Что с тобой? - настороженно спросила Оксана, которая уже готовилась ко сну. - Что-то случилось?
- Ага, случилось... - Вадим бросил на одеяло почтовый конверт. - Прочитай-ка вот это.
- Это что?
- Письмо Деду Морозу. Но очень странное письмо. Сашка мне сейчас вручил. Сказал, чтобы я утром в почтовый ящик бросил.
- И что? Ты уже письмо прочитал?
- Прочитал. – Вадим сел на кровать и нервно вздохнул. - И ты прочитай. Только сразу не падай в обморок.
- Неужели он попросил у Деда Мороза что-то очень дорогое? – испуганно спросила Оксана.
- Если бы... Ты читай, читай. Я до сих пор в недоумении. Оксана, если бы ты знала, кого мы растим? Я в шоке.
- Ты чего такое говоришь? - Оксана скорее схватила письмо, и, щурясь, стала читать в полутьме письмо пятилетнего сына, написанное корявым детским почерком.

"Дорогой дедушка Мороз. Подари мне в этом году, пожалуйста, большую-пребольшую куклу. Мальчик Саша."

Оксана захлопала глазами, ещё раз перечитала письмо сына, и растерянно посмотрела мужа.

- Это, правда, он написал?
- А кто? Домовой, что ли?
- Но Вадик! Он же у нас мальчик... Зачем ему нужна кукла? Я знаю, что некоторые мальчики иногда играют в куклы. Но чтобы просить такой подарок у Деда Мороза... Это что-то странное...
- Вот и я про то же! – воскликнул Вадим. - Доигралась с ребёнком в куклы?
- Кто?
- Ты.
- Когда это я с ним играла в куклы? – возмутилась Оксана. - Ты чего такое говоришь?
- А вот когда ему было два месяца. Помнишь? Ты ему свою старую куклу в кроватку подсовывала.
- Так он же тогда ещё ничего не понимал.
- Видимо, понимал. Трогал её, трогал, и дотрогался. Чего делать-то с подарком, Оксана? Неужели куклу дарить?
- Нет, - испуганно воскликнула Оксана. - Подарим ему машинку.

- Тогда он сразу поймёт, что Дед Мороз - это враньё. Он же, всё-таки, ещё ребёнок. Хотя, говорят, как раз в таком возрасте формируется характер. Ну, вообще... Это что, значит, он у нас будет... – Вадим осёкся. - Может, он уже мечтает быть каким-нибудь… модельером? Типа Зайцева? А? Может ему ещё и комплект для кройки и шитья подарить?

- Вадик, ты чего говоришь? – почему-то, ещё больше испугалась Оксана. - Надо просто подарить ему машинку. Большую. И всё.

- Но вот же письмо, перед тобой. Там ясно написано - кукла. Да ещё большая. Зачем ему большая кукла? Я боюсь даже думать…
- Вадик, я вспомнила! - воскликнула шёпотом Оксана. – Я всё поняла!
- Что ты вспомнила? Что поняла?
- Поняла, почему он куклу просит.
- И почему?
- Он недавно меня спросил, когда мы купим ему сестрёнку?
- Правда, что ли? – заулыбался от такой новости Вадим.
- Ну, да. Я ещё отшутилась, сказала, что в магазин их пока не завозят.
- Может, мы тогда ему сразу сестрёнку подарим, - хмыкнул муж.
- За две недели не успеем, - тоже заулыбалась жена.
- Да... - Вадик опять стал серьёзным. - Так что, куклу ему купить, что ли?
- Ну, купи... – неуверенно согласилась Оксана. - Если что, и правда, дочке останется. Если она у нас будет…

- Но если я замечу за ним какие-нибудь странности в этом направлении, я эту куклу сразу выкину! - сказал жёстко Вадик, нервно вздохнул и задумался.

Прошла неделя.

Тридцать первого декабря, ближе к вечеру в дверь позвонили. Вадик посмотрел на часы, быстро прошёл в прихожую, открыл дверь, увидел человека в костюме Деда Мороза, и тут же передал ему приготовленную большую фирменную прозрачную коробку с куклой внутри.

- Это подарок, - сказал он новогоднему гостю.
- Подождите, - растерялся Дед Мороз. - В заявке написано, что у вас мальчик, пяти лет. Зовут Саша. Так ведь?

- Правильно, - кивнул Вадим.

- А почему вы ему куклу дарите? - Дед Мороз сделал подозрительные глаза и стал засовывать коробку с куклой в свой красный мешок. - Вы что, нетрадиционная семья, что ли?

- Нормальная мы семья! – немедленно вспыхнул Вадим. - Просто сын такое вот письмо Деду Морозу написал. Мы не виноваты.

- Ну-ну... - с усмешкой протянул гость. - Как же, как же...

Вадик хотел сказать этому переодетому гостю пару «ласковых» слов, но тут из комнаты раздался Сашкин голос:

- Папа, а кто к нам пришёл? Это не Дед Мороз?

- Угадал, сынок, - не очень радостно ответил сыну Вадим. - Встречай, давай, волшебного дедушку.

Дед Мороз за пять минут отработал всю свою программу. Поиграл с Сашкой в одну игру, прослушал его стишок, потом достал из мешка коробку с куклой и протянул её мальчику.

- А вот тебе Сашенька, твой заказ. Удивил ты меня нынче. Ох, удивил. Разве мальчики такие подарочки просят?

Но Сашка, почему-то, не спешил принимать подарок от Деда Мороза.

- Дедушка, а можно тебя попросить ещё одно чудо сделать? – неуверенно, но очень вежливо спросил он.

- Какое ещё чудо? - Дед Мороз удивлённо повернул голову в сторону Сашкиных родителей. - На дополнительное чудо меня никто не подписывал.

- Дедушка, спустись на один этаж ниже, пожалуйста, - попросил мальчик, - и подари эту куклу девочке, которая живёт в шестьдесят пятой квартире.

- Девочке? - Дед Мороз вдруг растерянно заулыбался.
- Так ты не для себя, что ли, куклу у Деда Мороза просил? – воскликнул Вадим.
- Угу, - кивнул Сашка. - Для Светы. К ней Дед Мороз никогда, почему-то, не приходит. Мы с ней в одной группе в садике, и она мне на него пожаловалась. – Саша виновато посмотрел на Деда Мороза. - Вот я и решил немножечко обмануть. Ты не сердишься на меня, дедушка?

- Да что ты говоришь, внучек! - Дед Мороз ласково обнял Сашку. - Это не обман. И ты молодец, что мне про эту девочек напомнил. Сейчас же пойду твою подружку поздравлять.

Дед Мороз сунул коробку с куклой под мышку, теперь уже с одобрением посмотрел на Сашкиных родителей и воскликнул:

- Хорошего парня растите!
- Может вам за дополнительный визит к этой девочке заплатить? - зашептал ему в коридоре Вадим.
- Да ладно, что я, не человек что ли? - отмахнулся от него дед Мороз и пошёл вниз.

Сашка следом выскочил из квартиры на свою лестничную площадку, дождался, когда внизу раздастся радостный визг Светы, и счастливый вернулся домой.
Но Вадим с Оксаной в этот момент были, всё-таки, счастливее сына. От сердца у них, наконец-то, отлегло...

Автор блог на дзен: Рассказы Анисимова