#бродский

Что касается звезд, то они всегда.
То есть, если одна, то за ней другая.
Только так оттуда и можно смотреть сюда:
вечером, после восьми, мигая.
Небо выглядит лучше без них. Хотя
освоение космоса лучше, если
с ними. Но именно не сходя
с места, на голой веранде, в кресле.
Как сказал, половину лица в тени
пряча, пилот одного снаряда,
жизни, видимо, нету нигде, и ни
на одной из них не задержишь взгляда.

Иосиф Бродский

#сказка_на_ночь #козлов

«Бывает же — топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: «Вот она какая, большая зима! И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует вьюга, но нет, звук не такой, а далекий какой-то, очень знакомый звук. Что же это? И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо — лес в тумане и ни островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима?

Тогда сбегаешь с крыльца и видишь... лужу. Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идет пар. Что же это? А это ночью прошел дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью».

Вот как думал Медвежонок тихим теплым утром посреди зимы.

«Что же теперь делать? — думал «Медвежонок. — Топить печку или нет? Щипать на растопку лучинки или не надо? И вообще как это так — опять лето?»

И Медвежонок побежал к Ёжику посоветоваться. Ёжик ходил вокруг своего дома в глубокой задумчивости.

— Не понимаю, — бормотал Ёжик, — как это так — ливень посреди зимы? И тут прибежал Медвежонок.

— Ну что? — еще издали крикнул он.

— Что-что? Печку затопил? — спросил Ёжик.

— Нет, — сказал Медвежонок.

— Лучинок нащипал?

— Не-а, — сказал Медвежонок.

— А что же ты делал?

— Думал, — сказал Медвежонок.

— Я тоже.

И они стали ходить вокруг Ёжикиного дома и думать вместе.

— Как ты думаешь, — сказал Ёжик. — Если прошел дождь и теперь туман, может еще быть мороз?

— Не думаю, — сказал Медвежонок.

— Значит, если мороз быть не может, значит, может быть только тепло.

— Значит, — сказал Медвежонок.

— А чтобы было тепло — должно появиться солнце.

— Должно, — сказал Медвежонок.

— А когда солнышко, хорошо быть на реке.

— Я бы в жизни не догадался, — сказал Медвежонок.

— Тогда давай возьмем и позавтракаем у реки, — предложил Ёжик.

— Угу, — сказал Медвежонок.

И они сложили в корзину грибы, мед, чайник, чашки и пошли к реке.

— Куда вы это идете? — спросила Белка.

— К реке, — сказал Ёжик. — Завтракать.

— Возьмите меня с собой!

— Айда!

И Белка взяла орешков и чашку и поспешила следом.

— Идем, — сказал Медвежонок.

Выбежал из травы Хомячок.

— А я уж заснул, — сказал он. — А тут — вода! Куда это вы?

— Завтракать, к реке, — сказал Заяц. — Идем с нами!

— У меня еда с собой, — сказал Хомячок и постучал лапой по раздувшемуся мешку за щекой, — только чашки нету, — и пошел следом.

Пришли к реке, развели костер, сели завтракать. Выглянуло солнце. Солнце осветило реку, и тот берег, и завтракающих друзей. Туман растаял.

— Если б не дождь, — щурясь, сказал Хомячок, — так бы и не увиделись до весны.

— Если б не дождь, — сказала Белка, — уж так бы не попрощались.

— Если б не Ёжик, — сказал Медвежонок, — никто бы не догадался в такую теплынь позавтракать на реке.

А Ёжик, прикрыв глаза, пил чай, слушал тишину, птицу, вдруг тонко и чисто запевшую за рекой, и думал, что, если б не все они, зачем бы понадобилось тепло этому зимнему лесу?

Сергей Козлов. "Теплым тихим утром посреди зимы".

#ахматова

Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.

Смотреть, как гаснут полосы
В закатном мраке хвой,
Пьянея звуком голоса,
Похожего на твой.

И знать, что все потеряно,
Что жизнь - проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придешь назад.

Анна Ахматова. 6 февраля 1911, Царское Село

#эренбург

Да разве могут дети юга,
Где розы плещут в декабре,
Где не разыщешь слова «вьюга»
Ни в памяти, ни в словаре,

Да разве там, где небо сине
И не слиняет ни на час,
Где испокон веков поныне
Все то же лето тешит глаз,

Да разве им хоть так, хоть вкратце,
Хоть на минуту, хоть во сне,
Хоть ненароком догадаться,
Что значит думать о весне,

Что значит в мартовские стужи,
Когда отчаянье берет,
Все ждать и ждать, как неуклюже
Зашевелится грузный лед.

А мы такие зимы знали,
Вжились в такие холода,
Что даже не было печали,
Но только гордость и беда.

И в крепкой, ледяной обиде,
Сухой пургой ослеплены,
Мы видели, уже не видя,
Глаза зеленые весны.

Илья Эренбург

#жадан

Ну вот, скажет она, все идет, как следует,
теперь начнется зима.

И тот, кто знает сквозные ходы лабиринта,
сможет однажды вернуться,
и начать все сначала.

Нищие, как животные, первыми чувствуют холод.
Подростки, замерзающие на улицах, заворачиваются в знамена,
кровь в легких твердеет и осыпается на самое дно
их дыхания.

Теперь уж наверно не скажешь - есть время.
Времени нет, и нет возможности защищаться.
Черные псы обнюхивают пустые бутылки,
которые ты выносишь на задний двор.

Перед зимой всякому хочется защититься от удара,
убийцы приходят под стены тюрем и просятся
в задымленные помещения,
змеи ныряют на дно рек, тяжелых,
как венгерские монеты.

И женщины в опустевших утром рабочих домах
набирают полные ванны горячей воды и прячутся в них
от холода.

Защити меня, говорит одна другой, у нас нет времени,
чтобы что-нибудь изменить,
только эти ванны с водой застывают на самом дне нашего дыхания,
некому защитить открытые города,
и псы уличной инфраструктуры стерегут проходные фабрик,
ворота которых для нас навсегда закрыты.

Изгнанницы, прячемся по чужим помещениям, ныряя в теплую воду,
никто не защитит нас от этой зимы,
обреченные умирать не ведают ничего об иных возможностях,
это как знаки на нашей коже - мы первыми падаем в черные ямы забвения.

Они выползают из нор и подвалов, выходят из темноты,
выпадают из небытия, продираясь сквозь жеваное мясо одиночества,
выцарапываясь из стен, держась южной стороны ветра, выходят,
вынося самое необходимое - камни, которые они переносят в портфелях и в
картонных коробках, крепко сжимают, отбиваясь ими от псов, нет
времени, лишь эта странная процессия наших с тобой знакомых, которая движется в ночи
охлаждающимися улицами, пустыми площадями в сторону речного вокзала,
чтобы там грузиться на корабли, в которых перевозили тысячи утопленников,
эти опустошенные корабли, что стоят в портах и лишь только ждут наших процессий,
ежегодно, именно перед зимой, отплывают и движутся по течению,
теряясь в речном тумане, пока их видно, давай поблагодарим всех
инженеров, строящих металлические мосты через наши реки, всех проклятых
жителей карцеров, поблагодарим уличных нищих, которые остаются на
перекрестках, замотавшись в знамена, как офицеры разбитой армии, никто не
заставлял нас выйти под этот огонь, никто не вынуждал нас уйти из
наших районов, смерть имеет свои зоны влияния, корабли отплывают,
начинается дождь, бьется о мокрый песок, такой звук, будто это велосипеды
сотен китайских работниц, которые едут на фабрики.

Сергей Жадан. "Псы городской инфраструктуры" (перевод: Евгения Чуприна)