☾ К ᗩ ჳ К น
　 　 　 　 　 นჳ
　 　 　 　 　 　 ℾለႸҔนዙ
　

Прячась в тихой листве, украдкой кидать острый взор. Кто пожаловал в ее владения холмов? Аккуратной поступью сливаясь с корой, идти, наблюдать, вопрошать. Пропустить? Или в густой чаще утопить? Принес ли зашедший ей дары? Или же сгинет в ночи? Ступай, путник, да мед у корней оставляй, взор в сторону не бросай. Иначе в ее объятьях утонуть, вечным сном в холмах уснуть.

　 　 　 Песня боли

　 　 Дрожащими руками она сжимала веретено. С сухих губ срывалась рванная мелодия боли, такая похожая на вой ветра за окном. Она песней выплескивала ее наружу, идущей из глубины естества, а та острием врывалась в плоть и резала сердце.
　 　 Она пряла слезами и пела горечью. Слабое тело выплескивало глубоко запрятанную боль, а рванная душа обнимала ее принимая. Она проживала все давно позабытое вновь, пропуская через себя. Воспоминания стальной хваткой вводили в оцепенение, усиливая страх перед ними.
　 　 Крепче сжав веретено, она нанизывала на нить свою боль. Пряла полотно раздирающего ее. Пела песню своей горечи.
　 　 Дым жженной полыни впитывал в себя ее сорванный голос и танец израненного тела. Он высвобождал ее и исцелял. А она обнимала свою боль благодарностью, принимая и проживая ее, отпускала.
　 　 Ветер уносил прочь высвободившуюся боль и развеивал следы. Догорающая трава успокаивала тело и погружала в целительный сон. Она очищалась от давящей боли. Она сбрасывала оковы теневых страхов. Она исцелялась.

　(с) Аврора Романова. Лунный цветок
　　　

　 　 Звезды опускались на землю тусклым сиянием и прятались отблесками в кронах деревьев тихого леса. Где-то вдалеке еле слышно раздавался вороновый крик, указывающий на место, укрытое чащей. Место, где еле тлеет огонь в печи и крыша скромного дома овита плющом. Невидимая обитель в густоте леса. Где бродит одиночество и легкое опьянение им. Там живет она. Моя темная сестра, позабывшая и позабытая. Я иногда наблюдаю за ней издалека. Как она ходит на болота и кормит своих фамильяров. Но не рискую подходить ближе. Думаю, она ощущает меня, но не показывает этого. Несомненно, она знает и ждет. Тихо и незримо. Будто бы ей все равно на исход этого немого общения, но одновременно берет любопытство, что же я предприму и что не рискну совершать...

　 　 ... Когда-то мы были в едином кругу. И пламя каждой сливалось в единый поток, направленный нашей Богине. Мы отдавали своей сердца и впускали ее в себя. Наша сила росла, как и усиливалось пламя круга. Ярким сиянием раскрывались мы в милости нашей покровительницы. Мы несли ее энергию и воплощали ее волю. Где же сейчас мы? Каждый в своем пути, если еще жив. Где же наша Богиня? У кого-то она в сердце, а у кого-то уже не осталось и его. Что сказать обо мне, то у меня нет ответа. И не уверена, что у меня остался хоть какой-то покровитель кроме моей хитрости, гибкости и умения подстраиваться под течение сносящей с ног судьбы. Все мы мечтали о другом. Были уверены в нерушимости нашего единения. Но ничто не вечно. И порой срок гораздо меньше ожидаемого. К сожалению, мы этого еще не знали, быть может и к счастью...

　 　 ... Я знаю, моя темная сестра Амари, пути наши когда-нибудь пересекутся без воли нашей, и надеюсь на то, что встреча будет обладать хоть каплей тепла и, быть может, толикой любви. Но не смею сейчас мечтать об этом. Пусть колесо времени запустит свой ход, и мы увидимся вновь. Лицом к лицу. Твоя верная Эммерет.

　 (c) Лунная сестра. Аврора Романова