Журнал поэзии
«Плавучий мост»
№ 1(35)-2024

Светлана Крюкова
Трамвариум

...В эссе «“Розы“. Стихи Георгия Иванова» Константин Мочульский спрашивает нас: «Неправда ли, похоже?». «Похоже», – соглашаемся мы. – «И если вы не чувствуете, что эти стихотворения столь же различны, как „лёд и пламень“, – продолжает Мочульский, – что первое из них – „прелестное“, а второе – настоящее, то помочь этому нельзя», – с этой частью высказывания согласиться труднее. Раннее стихотворение слабее: «глаза – гроза» и т. д., однако не всё так просто с Георгием Ивановым. За лёгкой иронией первой строфы стихотворения «Никакого мне не нужно рая…» брезжит смущение, во второй пафосная «страда» и «наклонившийся путник» вдруг обретают жизнь – на них падает свет от строк: «Видит с облаками и простором / Небо, отражённое водой»; ирония рассеивается и сквозь юношескую браваду просвечивает ранимость, искренность – это уже мужчина смотрит на мир глазами возлюбленной. Чудо свершилось! читателю приоткрылось нечто вечное. Георгий Иванов находит источник своего вдохновения – глаза возлюбленной. Если в стихотворении «В глубине, на самом дне сознанья» поэт обозначает место, где сияние (вдохновенье?) косвенно себя проявляет: «на самом дне сознанья», то в стихотворении «Никакого мне не нужно рая…» поэт обозначает его источник – «Небо, отражённое водой». В переводе на человеческий – мир, преломлённый сознанием близкого человека. Совместив две цитаты, получаем формулу вдохновения: место действия и источник сияния.
Место действия – дно своего сознания, источник – другой человек. Почему-то хочется верить в универсальность этой формулы…
«В глубине, на самом дне сознанья, / Как на дне колодца – самом дне – / Видит с облаками и простором / Небо, отражённое водой».
Примечательно, что в стихотворении Георгия Иванова «Никакого мне не нужно рая…» сияние по громкости ближе к шёпоту, а в стихотворении «В глубине, на самом дне сознанья…», скорее – крику.
В том же эссе («“Розыˮ. Стихи Георгия Иванова») Мочульский пишет: «…В “Розахˮ он стал поэтом <…> каждое новое стихотворение рождается чудом из ничего».
Однако, хочется возразить Константину Мочульскому, ничто не возникает ниоткуда и не исчезает никуда. «В награду за мои грехи, / Позор и торжество, / Вдруг появляются стихи – / Вот так… Из ничего» и мы с горечью понимаем, что «ничего» – это жизнь, «ничего» – это всё.