"ХЛЕБ ТОЙ ЗИМЫ" - ЭЛЛА ФОНЯКОВА

Эту замечательную книгу мой девятилетний сын вспоминает как "первую книгу, от чтения которой у него текли слезы." Так трогательно и проникновенно рассказана история первоклассницей Леной, оставшейся вместе с семьёй в блокадном Ленинграде. В основе лежит дневник автора, который она вела в детстве и это позволяет "видеть" реальные события глазами ребенка.

На собственном опыте приходится узнать, "как выглядит война взаправдашняя": что такое воздушная тревога и как тушить "зажигалку", каким бывает настоящий голод и что, оказывается, оладьи можно приготовить из кофейной гущи, а студень - из столярного клея.

Я читаю детям перед сном более 16 лет и создала отдельный авторский канал с детскими книгами, которые рекомендую к прочтению 👇👇 . Подпишитесь, чтобы не пропустить подборки качественных и полезных книг для детей!
👇 Подробности в комментарии 👇

«Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи… Уходи… У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами…». Правда про женщин на войне, о которой не писали в газетах…

Воспоминания женщин-ветеранов из книги Светланы Алексиевич.

«Ехали много суток… Вышли с девочками на какой-то станции с ведром, чтобы воды набрать. Оглянулись и ахнули: один за одним шли составы, и там одни девушки. Поют. Машут нам — кто косынками, кто пилотками. Стало понятно: мужиков не хватает, полегли они, в земле. Или в плену. Теперь мы вместо них… Мама написала мне молитву. Я положила ее в медальон. Может, и помогло — я вернулась домой. Я перед боем медальон целовала…»

«Один раз ночью разведку боем на участке нашего полка вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы послышался стон. Остался раненый. «Не ходи, убьют, — не пускали меня бойцы, — видишь, уже светает». Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по-другому: «Заслуживает награды». В девятнадцать лет у меня была медаль «За отвагу». В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги… И меня посчитали убитой… В девятнадцать лет… У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее — и не верю. Дите!»

«У меня было ночное дежурство… Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан… Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет… Не дотянет до утра… Спрашиваю его: «Ну, как? Чем тебе помочь?» Никогда не забуду… Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: «Расстегни халат… Покажи мне свою грудь… Я давно не видел жену…» Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице…»

«И когда он появился третий раз, это же одно мгновенье — то появится, то скроется, — я решила стрелять. Решилась, и вдруг такая мысль мелькнула: это же человек, хоть он враг, но человек, и у меня как-то начали дрожать руки, по всему телу пошла дрожь, озноб. Какой-то страх… Ко мне иногда во сне и сейчас возвращается это ощущение… После фанерных мишеней стрелять в живого человека было трудно. Я же его вижу в оптический прицел, хорошо вижу. Как будто он близко… И внутри у меня что-то противится… Что-то не дает, не могу решиться. Но я взяла себя в руки, нажала спусковой крючок… Не сразу у нас получилось. Не женское это дело — ненавидеть и убивать. Не наше… Надо было себя убеждать. Уговаривать…»

«И девчонки рвались на фронт добровольно, а трус сам воевать не пойдет. Это были смелые, необыкновенные девчонки. Есть статистика: потери среди медиков переднего края занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах. В пехоте. Что такое, например, вытащить раненого с поля боя? Я вам сейчас расскажу… Мы поднялись в атаку, а нас давай косить из пулемета. И батальона не стало. Все лежали. Они не были все убиты, много раненых. Немцы бьют, огня не прекращают. Совсем неожиданно для всех из траншеи выскакивает сначала одна девчонка, потом вторая, третья… Они стали перевязывать и оттаскивать раненых, даже немцы на какое-то время онемели от изумления. К часам десяти вечера все девчонки были тяжело ранены, а каждая спасла максимум два-три человека. Награждали их скупо, в начале войны наградами не разбрасывались. Вытащить раненого надо было вместе с его личным оружием. Первый вопрос в медсанбате: где оружие? В начале войны его не хватало. Винтовку, автомат, пулемет — это тоже надо было тащить. В сорок первом был издан приказ номер двести восемьдесят один о представлении к награждению за спасение жизни солдат: за пятнадцать тяжелораненых, вынесенных с поля боя вместе с личным оружием — медаль «За боевые заслуги», за спасение двадцати пяти человек — орден Красной Звезды, за спасение сорока — орден Красного Знамени, за спасение восьмидесяти — орден Ленина. А я вам описал, что значило спасти в бою хотя бы одного… Из-под пуль…»

«Что в наших душах творилось, таких людей, какими мы были тогда, наверное, больше никогда не будет. Никогда! Таких наивных и таких искренних. С такой верой! Когда знамя получил наш командир полка и дал команду: «Полк, под знамя! На колени!», все мы почувствовали себя счастливыми. Стоим и плачем, у каждой слезы на глазах. Вы сейчас не поверите, у меня от этого потрясения весь мой организм напрягся, моя болезнь, а я заболела «куриной слепотой», это у меня от недоедания, от нервного переутомления случилось, так вот, моя куриная слепота прошла. Понимаете, я на другой день была здорова, я выздоровела, вот через такое потрясение всей души…»

«Меня ураганной волной отбросило к кирпичной стене. Потеряла сознание… Когда пришла в себя, был уже вечер. Подняла голову, попробовала сжать пальцы — вроде двигаются, еле-еле продрала левый глаз и пошла в отделение, вся в крови. В коридоре встречаю нашу старшую сестру, она не узнала меня, спросила: «Кто вы? Откуда?» Подошла ближе, ахнула и говорит: «Где тебя так долго носило, Ксеня? Раненые голодные, а тебя нет». Быстро перевязали голову, левую руку выше локтя, и я пошла получать ужин. В глазах темнело, пот лился градом. Стала раздавать ужин, упала. Привели в сознание, и только слышится: «Скорей! Быстрей!» И опять — «Скорей! Быстрей!» Через несколько дней у меня еще брали для тяжелораненых кровь».

«Мы же молоденькие совсем на фронт пошли. Девочки. Я за войну даже подросла. Мама дома померила… Я подросла на десять сантиметров…»

«Организовали курсы медсестер, и отец отвел нас с сестрой туда. Мне — пятнадцать лет, а сестре — четырнадцать. Он говорил: «Это все, что я могу отдать для победы. Моих девочек…» Другой мысли тогда не было. Через год я попала на фронт…»

«У нашей матери не было сыновей… А когда Сталинград был осажден, добровольно пошли на фронт. Все вместе. Вся семья: мама и пять дочерей, а отец к этому времени уже воевал…»

«Меня мобилизовали, я была врач. Я уехала с чувством долга. А мой папа был счастлив, что дочь на фронте. Защищает Родину. Папа шел в военкомат рано утром. Он шел получать мой аттестат и шел рано утром специально, чтобы все в деревне видели, что дочь у него на фронте…»

«Помню, отпустили меня в увольнение. Прежде чем пойти к тете, я зашла в магазин. До войны страшно любила конфеты. Говорю:
- Дайте мне конфет.
Продавщица смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я не понимала: что такое — карточки, что такое — блокада? Все люди в очереди повернулись ко мне, а у меня винтовка больше, чем я. Когда нам их выдали, я посмотрела и думаю: «Когда я дорасту до этой винтовки?» И все вдруг стали просить, вся очередь:
- Дайте ей конфет. Вырежьте у нас талоны.
И мне дали».

«И у меня впервые в жизни случилось… Наше… Женское… Увидела я у себя кровь, как заору:
- Меня ранило…
В разведке с нами был фельдшер, уже пожилой мужчина. Он ко мне:
- Куда ранило?
- Не знаю куда… Но кровь…
Мне он, как отец, все рассказал… Я ходила в разведку после войны лет пятнадцать. Каждую ночь. И сны такие: то у меня автомат отказал, то нас окружили. Просыпаешься — зубы скрипят. Вспоминаешь — где ты? Там или здесь?»

«Уезжала я на фронт материалисткой. Атеисткой. Хорошей советской школьницей уехала, которую хорошо учили. А там… Там я стала молиться… Я всегда молилась перед боем, читала свои молитвы. Слова простые… Мои слова… Смысл один, чтобы я вернулась к маме и папе. Настоящих молитв я не знала, и не читала Библию. Никто не видел, как я молилась. Я — тайно. Украдкой молилась. Осторожно. Потому что… Мы были тогда другие, тогда жили другие люди. Вы — понимаете?»

«Формы на нас нельзя было напастись: всегда в крови. Мой первый раненый — старший лейтенант Белов, мой последний раненый — Сергей Петрович Трофимов, сержант минометного взвода. В семидесятом году он приезжал ко мне в гости, и дочерям я показала его раненую голову, на которой и сейчас большой шрам. Всего из-под огня я вынесла четыреста восемьдесят одного раненого. Кто-то из журналистов подсчитал: целый стрелковый батальон… Таскали на себе мужчин, в два-три раза тяжелее нас. А раненые они еще тяжелее. Его самого тащишь и его оружие, а на нем еще шинель, сапоги. Взвалишь на себя восемьдесят килограммов и тащишь. Сбросишь… Идешь за следующим, и опять семьдесят-восемьдесят килограммов… И так раз пять-шесть за одну атаку. А в тебе самой сорок восемь килограммов — балетный вес. Сейчас уже не верится…»

«Я потом стала командиром отделения. Все отделение из молодых мальчишек. Мы целый день на катере. Катер небольшой, там нет никаких гальюнов. Ребятам по необходимости можно через борт, и все. Ну, а как мне? Пару раз я до того дотерпелась, что прыгнула прямо за борт и плаваю. Они кричат: «Старшина за бортом!» Вытащат. Вот такая элементарная мелочь… Но какая это мелочь? Я потом лечилась…

«Вернулась с войны седая. Двадцать один год, а я вся беленькая. У меня тяжелое ранение было, контузия, я плохо слышала на одно ухо. Мама меня встретила словами: «Я верила, что ты придешь. Я за тебя молилась день и ночь». Брат на фронте погиб. Она плакала: «Одинаково теперь — рожай девочек или мальчиков».

«А я другое скажу… Самое страшное для меня на войне — носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то… Я не выражусь… Ну, во-первых, очень некрасиво… Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. Мужские трусы тогда носили длинные. Широкие. Шили из сатина. Десять девочек в нашей землянке, и все они в мужских трусах. О, Боже мой! Зимой и летом. Четыре года… Перешли советскую границу… Добивали, как говорил на политзанятиях наш комиссар, зверя в его собственной берлоге. Возле первой польской деревни нас переодели, выдали новое обмундирование и… И! И! И! Привезли в первый раз женские трусы и бюстгальтеры. За всю войну в первый раз. Ха-а-а… Ну, понятно… Мы увидели нормальное женское белье… Почему не смеешься? Плачешь… Ну, почему?»

«В восемнадцать лет на Курской Дуге меня наградили медалью «За боевые заслуги» и орденом Красной Звезды, в девятнадцать лет — орденом Отечественной войны второй степени. Когда прибывало новое пополнение, ребята были все молодые, конечно, они удивлялись. Им тоже по восемнадцать-девятнадцать лет, и они с насмешкой спрашивали: «А за что ты получила свои медали?» или «А была ли ты в бою?» Пристают с шуточками: «А пули пробивают броню танка?» Одного такого я потом перевязывала на поле боя, под обстрелом, я и фамилию его запомнила — Щеголеватых. У него была перебита нога. Я ему шину накладываю, а он у меня прощения просит: «Сестричка, прости, что я тебя тогда обидел…»

«Замаскировались. Сидим. Ждем ночи, чтобы все-таки сделать попытку прорваться. И лейтенант Миша Т., комбат был ранен, и он выполнял обязанности комбата, лет ему было двадцать, стал вспоминать, как он любил танцевать, играть на гитаре. Потом спрашивает:
- Ты хоть пробовала?
- Чего? Что пробовала? — А есть хотелось страшно.
- Не чего, а кого… Бабу!
А до войны пирожные такие были. С таким названием.
- Не-е-ет…
- И я тоже еще не пробовал. Вот умрешь и не узнаешь, что такое любовь… Убьют нас ночью…
- Да пошел ты, дурак! — До меня дошло, о чем он.
Умирали за жизнь, еще не зная, что такое жизнь. Обо всем еще только в книгах читали. Я кино про любовь любила…»

«Она заслонила от осколка мины любимого человека. Осколки летят — это какие-то доли секунды… Как она успела? Она спасла лейтенанта Петю Бойчевского, она его любила. И он остался жить. Через тридцать лет Петя Бойчевский приехал из Краснодара и нашел меня на нашей фронтовой встрече, и все это мне рассказал. Мы съездили с ним в Борисов и разыскали ту поляну, где Тоня погибла. Он взял землю с ее могилы… Нес и целовал… Было нас пять, конаковских девчонок… А одна я вернулась к маме…»

«Был организован Отдельный отряд дымомаскировки, которым командовал бывший командир дивизиона торпедных катеров капитан-лейтенант Александр Богданов. Девушки, в основном, со средне-техническим образованием или после первых курсов института. Наша задача — уберечь корабли, прикрывать их дымом. Начнется обстрел, моряки ждут: «Скорей бы девчата дым повесили. С ним поспокойнее». Выезжали на машинах со специальной смесью, а все в это время прятались в бомбоубежище. Мы же, как говорится, вызывали огонь на себя. Немцы ведь били по этой дымовой завесе…»

«Перевязываю танкиста… Бой идет, грохот. Он спрашивает: «Девушка, как вас зовут?» Даже комплимент какой-то. Мне так странно было произносить в этом грохоте, в этом ужасе свое имя — Оля».

«И вот я командир орудия. И, значит, меня — в тысяча триста пятьдесят седьмой зенитный полк. Первое время из носа и ушей кровь шла, расстройство желудка наступало полное… Горло пересыхало до рвоты… Ночью еще не так страшно, а днем очень страшно. Кажется, что самолет прямо на тебя летит, именно на твое орудие. На тебя таранит! Это один миг… Сейчас он всю, всю тебя превратит ни во что. Все — конец!»

«И пока меня нашли, я сильно отморозила ноги. Меня, видимо, снегом забросало, но я дышала, и образовалось в снегу отверстие… Такая трубка… Нашли меня санитарные собаки. Разрыли снег и шапку-ушанку мою принесли. Там у меня был паспорт смерти, у каждого были такие паспорта: какие родные, куда сообщать. Меня откопали, положили на плащ-палатку, был полный полушубок крови… Но никто не обратил внимания на мои ноги… Шесть месяцев я лежала в госпитале. Хотели ампутировать ногу, ампутировать выше колена, потому что начиналась гангрена. И я тут немножко смалодушничала, не хотела оставаться жить калекой. Зачем мне жить? Кому я нужна? Ни отца, ни матери. Обуза в жизни. Ну, кому я нужна, обрубок! Задушусь…»

«Пока он слышит… До последнего момента говоришь ему, что нет-нет, разве можно умереть. Целуешь его, обнимаешь: что ты, что ты? Он уже мертвый, глаза в потолок, а я ему что-то еще шепчу… Успокаиваю… Фамилии вот стерлись, ушли из памяти, а лица остались… »

«У нас попала в плен медсестра… Через день, когда мы отбили ту деревню, везде валялись мертвые лошади, мотоциклы, бронетранспортеры. Нашли ее: глаза выколоты, грудь отрезана… Ее посадили на кол… Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. В рюкзаке у нее мы нашли письма из дома и резиновую зеленую птичку. Детскую игрушку…»

«Под Сталинградом… Тащу я двух раненых. Одного протащу — оставляю, потом — другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, у обоих, как это проще объяснить, высоко отбиты ноги, они истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца… Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю. Я была в панике… Там, в дыму, не разобралась… Вижу: человек умирает, человек кричит… А-а-а… Они оба обгоревшие, черные. Одинаковые. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое. Эта форма проклятая. И что теперь? Тяну нашего раненого и думаю: «Возвращаться за немцем или нет?» Я понимала, что если я его оставлю, то он скоро умрет. От потери крови… И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих… Это же Сталинград… Самые страшные бои. Самые-самые. Моя ты бриллиантовая… Не может быть одно сердце для ненависти, а второе — для любви. У человека оно одно».

18 книг о войне, которые стоит прочитать детям

Я мама вот уже 17 лет, из них 16 лет я читаю детям перед сном книги.
Это стало своего рода нашей семейной традицией! Что бы не происходило, как бы ни было непросто в жизни, но есть некий островок безопасности для моих детей, да и для меня тоже, когда мы укутываемся в одеяла и читаем, обсуждаем героев, фантазируем...

Книги о войне и блокаде Ленинграда занимают у нас особое место. Моя семья - коренные Ленинградцы и о блокаде я знаю не только из книг, я росла на рассказах бабушек и дедушек. И я считаю необходимым читать детям книги о войне, о блокаде, передавать им рассказы предков, т.к. подвиг нашего народа никогда не должен быть забыт.

1. "БОЛОТНЫЕ РОБИНЗОНЫ " - Софья Радзиевская.

Эта книга никого не оставила равнодушным!
Удивительно добрая, написана прекрасным языком, захватывает с первых строк и не отпускает до последних.

Идёт Великая Отечественная война. Мирная жизнь маленькой белорусской деревни Малинки прервана внезапно и безжалостно: селение оказалось на пути немецкого десанта и было целиком уничтожено фашистами. Чудом уцелевшие подросток Саша, дед Никита, бабушка Ульяна и несколько спасенных малышей уходят на затерянный среди леса и болот Андрюшкин остров…

Храбрость, упорство, трудолюбие, взаимопомощь, ответственность за других - более слабых, жалость и любовь к животным, мужество перед опасностью - это были естественные чувства людей, и никто из них не считал это подвигом. Они так думали, так дышали. Маленькая коммуна в лесу: старики и дети. Сколько в них мужества, жизнестойкости, заботы друг о друге, житейской мудрости. Наверно, это и есть суть русского характера... И очень важно передавать эти ценности дальше.
От души рекомендую к прочтению вместе с детьми. Лет с 9ти - в самый раз.

2. "ТРИ ДЕВОЧКИ" - Е. ВЕРЕЙСКАЯ

История одной коммунальной квартиры во время блокады Ленинграда. Недетские трудности глазами трех подружек. Книга о том, как рушился мир, о стойкости, взаимовыручке, о мужестве, о потерях, о том как меняются люди в нечеловеческих условиях. Но не смотря ни на что, это светлая книга. Она учит ценить, любить, помогать, сопереживать, верить и надеяться.

3. "ДЕТИ БЛОКАДЫ" МИХАИЛ СУХАЧЕВ

Герои произведения - двенадцатилетний Витя Стогов и его друзья - дети блокадного Ленинграда. В начале книги, именно дети, со своими играми, шалостями... а к середине произведения, они уже взрослые не по возрасту, а по силе характера и мужества.

Ребята помогали взрослым как могли : тушили на чердаках зажигательные бомбы, ловили сигнальщиков-диверсантов, помогали людям выстоять. Любовь к Родине, стойкость, мужество, самоотверженность - вот главные черты этих ребят, благодаря которым они выдержали нечеловеческие испытания.

4. "ВОТ КАК ЭТО БЫЛО" - ЮРИЙ ГЕРМАН

Одна из самых любимых книг моего детства. И я считаю, что книга "Вот как это было" отлично подходит для первого знакомства детей с темой войны! Эмоции передаются от ребенка-блокадника к ребенку современному без лишнего пафоса и напыщенного героизма, без страшных подробностей. Но попадают прямо в душу! Рекомендую лет с 7ми.

Пpoдoлжeниe читайте в моем авторском канале "Растим читающих детей" . 👇👇 . Подпишитесь, чтобы не пропустить подборки качественных и полезных книг для детей!
👇 Подробности в комментарии 👇

12 правил, которые мне помогают дружить с моими детьми

Переориентация ошибочной цели «влияние».
Несколько простых правил, которые я применяю к своим детям.

1. Спросите себя: «Как я могу помочь своему ребенку проявить себя в данной ситуации?» Как часто можно наблюдать в магазине мам с выпученными глазами, бегущих скорей-скорей мимо полок с товарами, с бьющимся в истерике ребенком! Я использую простое правило в магазине: прошу участвовать в покупках детей. Мы выбираем, какую купить сметану, хлеб и прочее. На просьбы о доп покупках, ответ простой – вот тебе 50 руб., купи на них, что хочешь.

2. Пусть ваш ребенок выбирает сам. Здесь все просто, предлагается выбор: ты оденешься здесь или в машине? Ты оденешь синюю кофту или красную? Какую книгу почитаем перед сном? Главное, чтобы оба варианта вас устраивали. Если ребенок капризничает, можно и такой вариант: «Ты сама выйдешь из комнаты или мне тебе помочь выйти?». Я например, даже своей старшей дочери доверила выбор краски в магазине для ее кровати. Кстати она иногда мне подбирает одежду J.

3.Предупреждайте заблаговременно. Представьте, что вы на вечеринке, у вас веселье в разгаре, тут подходит ваш муж, дергает за руку и говорит: «Пойдем срочно домой, пора!». Какая у вас будет реакция? Так вот, чем бы ни были увлечены ваши дети, если вы чувствуете, что скоро уходить или оканчивать игру, подойдите и предупредите: «Через 5/10 мин уходим, малыш». У меня больше не стало проблем с уходом с площадок и окончанием игр у детей. Всегда их предупреждаю.

4.Помогите ребенку ощутить свою значимость для вас! Это очень важный момент. Раньше, каждый ребенок в любой крестьянской семье с малых лет начинал свою трудовую деятельность, у него не было сомнений в своей значимости. Наличие должностных обязанностей, которые за тебя никто не сделает, - это другая сторона своей востребованности в обществе. В общем, распределяйте работу между детьми, которая должна выполняться ими самими, даже если у вас есть домработница!!!

5. Воспользуйтесь условными знаками. Например, мы договорились, когда я начинала сильно сердиться, я говорила своей дочери: «Салют!». Она сама выбрала это слово. Наш папа говорит: «Как я зол!». Еще вариант, я говорю прямо, что моего терпения осталось совсем чуть-чуть!!!

6.Договаривайтесь заранее. Это опять же про магазины, детские площадки, покупки, просмотр телевидения. Я всегда заранее обговариваю покупки, время пребывания на площадке, время и состав телепередач, даже меню обеда.

7. Узаконьте поведение, которое не можете изменить. Например, рисование на обоях и т.п. выделите небольшой кусок, где можно делать все. А потом дружно пойти в магазин и с ними выбрать новый кусок обоев. Это к примеру. У нас ситуация с прыганием на кровати и бесиловкой перед сном!!! Заставить этих бесенят сидеть спокой практически невозможно. Я решила отводить 5-10 мин, когда они бесятся и не беспокоить их, причем им это объявлено. Потом отбой!!! Работает!!! Правда не сразу J. А еще стала сетовать, что мне так хочется лечь на аккуратную постель (свою), что они потом мне поправляют подушки J.

8.Создавайте ситуации, в которых выигрываете и вы и ребенок. Если идет спор о чем-либо, просто задать взрослый вопрос: «я понимаю, что ты хочешь так, а как быть со мной?» и тут обязательно дождаться ответа J он может удивить. Часто могут возникать споры из-за одежды, одни хочет одеть одно, другой – другое. У меня на 1 сентября была интересная ситуация: мой сын хотел одеть рубашку, которая мне понравилась, ему погладили ее, однако, была загвоздка – он хотел ее одеть задом наперед!!! Не работало ничего! Тогда я спросила, а как тогда быть, невозможно идти в рубашке задом наперед. Он сказал, тогда я одену другую. И пошел в другой J. Меня вариант устроил и конфликт был исчерпан.

9. Научите их умению вежливо сказать «нет». Когда ребенку не позволяют дома говорить «нет», он начинает всячески косвенно уклоняться. Например, выполнять порученную работу так, что за ним приходится переделывать. Не надо бояться его «нет» — это не приговор, а повод к беседе. Можно апеллировать следующим образом: «Но для меня очень важно, чтобы вы убрали в комнате, потому что придут гости/мыши/тараканы и т.д. J». Вежливо научиться отказывать вы можете на своем примере: мне что-то не хочется сегодня смотреть этот мультфильм. Главное, если вы решили в чем-то отказать, не маскируйте это словами «Посмотрим/подумаем/может быть» и проч. Это вызывает у детей подозрение в вашей бесхарактерности. Кроме того, способность говорить «нет» пригодится в будущем, когда ребенок столкнется с предложение алкоголя и проч.

10.Уходите от конфликта! Иногда дети специально бросают нам вызов – откровенно начинают вести себя плохо, искоса поглядывая за нашей реакцией. В данной ситуации надо не действовать с позиции силы, а попробовать умерить свою собственную злость. Если вы видите причину, можно сразу ее озвучить. Например, мой сын дергает за руки и ноги младшую дочь (ей всего лишь год), чтобы я лишний раз обратила на него внимание или разозлилась. Я сразу ему говорю: «Ты хочешь поиграть с Маргаритой? Если да – то скажи ей это словами. Если ты ждешь от меня внимания, то подойди и обними меня». Таким образом, я ему озвучиваю другие варианты поведения, когда ему будет уделено внимание.

Вот несколько советов по контролированию своей злости:

— признайтесь себе, что разозлились и скажите об этом вслух (иногда озвучивание проблемы ее решает «как меня разозлил беспорядок на твоем столе»);

— изучите проявления своей злости, чтобы упреждающе приостановить ее рост (я иду и пью воду);

— прервитесь, чтобы остудить свой пыл, можно выйти в туалет, на балкон, в сад, на кухню.

— после остановки делайте то, что нужно.

11. Совершите неожиданный поступок. Например, перестать уделять детским страхам излишне много внимания. Один папа удивил ребенка тем, что на очередные слова о монстре в комнате, ответил: «Иди и подружись с ним!». Другой папа был не в состоянии приучить детей не хлопать дверьми. В результате он в один прекрасный день снял все двери. Дети были в шоке, зато потом говорили даже гостям, что у них нельзя хлопать дверьми.

12. сделайте обычное занятие веселым и забавным! Здесь думаю и объяснять нечего, все знают, как искупать, одеть, накормить интересно. Расскажу только, что когда нас совсем достают уроки, мы играем в школу. Причем обязательно меняемся ролями. Когда дети сами учат, они даже быстрее запоминают.

Хочу отметить еще одну важную вещь – если у вас двое и более детей, главное, чтобы правила игры принимал старший. Если вы не будете поведение и поступки детей противопоставлять между собой и приводить одного в пример другому, то тандем и более обеспечены: младшие видят, что правила игры принимает старший ребенок и действуют также, они же обезьянки J

Все советы взяты из книги Кэтрин Кволс «Радость воспитания или воспитание без наказаний».