порция

Знаешь, мы были где-то на одной волне в наши 19. Ты бегала по песку и орала как сумасшедшая, а я включала громкую музыку,
лишь бы твой голос не оглушал все вокруг. Такие моменты врезаются в память, как нечто значимое, важное и неповторимое.
А всё потому, что твой крик имел безнадежный, но смысл. Ты кричала, как ненавидишь море за то, что оно перебивает твои стихи, кричала песни Коржа и на меня, потому что просто ненавидишь.
Ненависть - удивительное чувство, поражающее все вокруг.
Пожалуй, это то, что свело нас.
-

Знаешь, а ведь ты разбудила во мне крик в мои 19. Я увлечённо цитировала бывших. Била бутылки об асфальт. Мяла майку на груди. Выкручивала руки. А ты подхватывала меня и начинала материться. Кроме нас никто этого не слышал и это было круто. Ты стала единственной, с кем я поделилась самым сокровенным - несуществующим бредом. Давай поговорим.

Как ты там? В другом городе? Чем занимаешься?
Хочешь послушать? Хорошо, давай закурим. Мы и тогда так делали, когда не хотелось говорить.
Почему называю полным именем? Ты мне нравишься.
Почему? Глупый вопрос. Все просто - ты никогда не останавливала меня в желаниях. А если я вдруг наводила порядок, приходила и разбрасывала все к чертям. Результат - ничегонеимение, жизнь длиною в один день, в одно мгновение. Пожалуй, это самое ценное за мои 19 лет.
-
-
-

Молчишь на меня? Молчи. Просто знай: настал день, когда я навела порядок. Убрала тонну пыли.

Во рту отвратительный простудный вкус, который не удается перебить абсолютно ничем.
Глаза падают под одеяло, им нужен сон, ровно как пять часов назад. Так уже третьи сутки, я вставала только выпить чай и прочитать очередной бесполезный стих. Меня ничего не впечатляет: один и тот же сюжет коллективных побоев с собственным мнимым счастьем. Бульварная проза высшей газетной пробы, о да!, - это все, чем можно угостить среднестатистического примата.
Помню, когда я только открыла для себя книги. Это было нечто девственное, к чему никогда не прикасался мой мозг. Боже, как я жадно листала ту книгу! Сейчас трудно сказать, кто из нас получил больший оргазм, но я точно знаю, что ещё ни одному мужчине не удавалось повторить его. Как во времена цензуры, я жадно поглощала каждое литературное слово, укрывшись одеялом. Все потому что родители прячут от детей книжки, и правильно делают. Одновременно я открывала для себя чернила и чистый тетрадный лист. Вот тогда-то я по-настоящему начала понимать, что значит отпустить на волю фантазию, не зная во что она может превратить всю твою жизнь. Думаю, в этом весь дзен.
Вслед за чернилами и тетрадным листом, я открывала свободу и желание делать все, что вздумается. Древние греки, после получения образования, начинали странствовать, применяя свои знания на практике. Так и я могла в любой момент взять кредит и рвануть куда-нибудь к морю. Меня не пугали ночи в палатке, отсутствие обеда и теплого душа. Все, что имело значение – абсолютный хаос в голове, который мог завести меня с одного уголка Крыма в другой всего за одну ночь. Все, что я читала, видела, слышала, все, с кем я проводила время и всё, на что обращала внимание – было в моей тетради. Я мечтала быть похожей на море, волновать и одновременно успокаивать, звучать точно также - тогда мне казалось я смогу стать кем угодно. Я считала себя лучше других, самостоятельной, просвещенной, а на самом деле я просто бегала от самой себя по замкнутому кругу. Но об этом позже. У меня был целый мир и, я была увлечена этим миром. Целая вселенная, которая хотела только одного: свободы в выборе зависимостей. Я всегда боялась жить по закону инерции: тебе уже что-то не нравится, но ты продолжаешь это делать, потому что: «А как по-другому?». Я хотела сама выбирать город, глаза напротив, одежду, постель и мысли в голове. Вроде бы я и раньше сама выбирала, но в этом не было творчества. Моя жизнь была похожа на схему с инструкцией: «Что можно», «Как нужно». Только в графе «Ваши пожелания» можно было написать свои требования. Вопрос: читал ли их кто-нибудь?
Знаете, в Библии написано: «Где сокровище ваше, там будет и сердце». Мое сокровище – в выбранных зависимостях. Ну или тогда мне так казалось. Отсутствие телевизора, возможность приходить и уходить, когда вздумается, разговоры о вечном и выкинутый лифчик, который приносил мне одни неудобства. Постоянный поток собеседников: из каждого хотелось пить, и с каждым глотком эта жажда только усиливалась. Тогда я поняла, насколько сближают людей ценности и идеалы, которые не озвучиваются, а только улавливаются в поступках, в словах. Постепенно оставались только те, из которых хотелось пить постоянно, другие – проходили мимо.
Я выбрала все сама, как хотела. Я хотела быть независимой, и я ей стала: у меня есть работа, благодаря которой я могу платить по счетам. Каждый имеет право на свое собственное дно.

Убежал бы - да от себя не убежишь.
Странно получается, но каждый раз, когда пробегаешь полверсты, сдыхаешь или тебя бросает вниз.
Перед глазами туманом вырисовывается твоя прежняя жизнь:
«Ты покупаешь четыре батончика, завариваешь зеленый чай.
Все вокруг имеет ритм и целый балкон выкуренных сигарет.
Твоя комната заканчивается там, где начинается лифт».
Знать бы, как трудно обжиться и все потерять - ты бы никогда не спешил вперед,
Все также крутил бы свой старый любимый Сплин и просто ложился спать.
Все, что связывало тебя с прошлым местом - того больше нет.
Только пару воспоминаний, которые пытаешься запомнить до утра, как сонный бред,
Ночные смски, как жалобы, для дорогих тебе людей,
Шаги через себя и попытки снова подняться наверх.
Ты осознанно становишься слишком тяжелым. Такой вот «киевской индивидуальностью», не ширпотреб.
Думаешь все безобидно? Нарастает как снежный ком, уже не выгребешь из себя дерьма,
И тебя уже продают в кассах, тебя третья часть, а может вообще - не тебя.
Как получилось, что твоя кровать стоит на берегу моря - а ты у своего окна,
Укрываешься двумя одеялами, пока глаза устраивают потопы, да сваливаешь все на плохой год?
В любом случае без церемоний не обойтись, в этом весь ты - у тебя за плечами ещё тонна не выпитого вина.
Суть в том, что ДОМ должен быть внутри, а у тебя - за окном. Поэтому приходится вставать, завтракать и валить из этой страны - как способ перевернуть весь чертов мир вверх дном.
Уже нечем поделиться, предел настолько достиг своего конца,
что тебя выпрут из комнаты, когда увидят в паспорте откуда ты родом.
Действия, что ни на есть, напрасны, сколько не кидай стаканом в грустный рояль,
Разве кому-то интересно, что стакан - это разбитый труд?
К грязным волосам привыкаешь спустя месяца взаперти.
Остается только понять, так ли выглядит твое собственное дно или ещё нужно идти?
Куда убегать от себя: в города или проще сразу разбиться об одну из четырех стен?
И что лучше: быть встревоженным или просто бухим?

видеоработы