Полутемная комната. Одинокий торшер, как и положено за креслом, по левую руку. Перед креслом стол, заваленный бумагами, заставленный чашками, мягко и устало мерцает экран. В экран пристально вглядывается человек, молодой, светловолосый и худой. Он свернулся почти клубком в глубине кресла, временами он жмурится и разминает шею, иногда тянется к чашкам, но не найдя ни чистой, ни полной, раздраженно отдергивает руку.
Он то стучит по клавиатуре, торопливо записывая разбегающиеся мысли, то замирает неподвижно, пытаясь дать словам выплеснуться самим. Похоже получается не ахти.
На часах глубоко заполночь, в каждом движении проявляется если не отчаяние, то разочарование. В самом себе, в своих силах, в своих мыслях, так упорно отказывающихся стать чем-то осязаемым.
Человек не выдерживает этой борьбы и пытается выбраться из кресла. Ему непросто, он почти врос в мягкий плен рабочего места. Наконец он неуклюже встает, потягивается, собирает и уносит чашки прочь. На кухне загорается свет. Он уходит к раковине и что-то бормочет, ополаскивая посуду.
Пока его нет, кресло медленно прокручивается вокруг своей оси, в воздух просачивается запах серы и одновременно с этим тени в дальнем углу обретают осязаемость и мощь.
Человек замирает, морщится, принюхивается к сливу, откуда ему кажется исходит запах. Сбитый с толку возвращается в комнату и замирает в дверном проеме.
-Кто вы и как сюда попали? - Он пытается говорить сурово и уверенно, но голос срывается еще на первом же слове. Он кашляет.
-Вы прекрасно знаете кто я, - С достоинством, неспешно вытягивая звуки произносит тень. Она сгущается, становится не просто плотной, но цветной. Проступает бледное лицо, блестящий белоснежный воротник, черная дыра жилетки и идеально отутюженных брюк. Лаково блестят туфли, белые носки скрывают узкие щиколотки. - Я именно тот, кого вы только что позвали. Именно тот, о ком думали не так уж и редко. И да, я имею все полномочия заключать такие контракты.
Пока Тень говорит, почти незаметно она двигается, уверенно занимает кресло и делает пару оборотов вокруг своей оси. В свете лампы движущиеся глаза странно блестят. Но это проходит тут же, стоит креслу остановиться.
-Душа за талант. Договор старомодный, но классика вечна. Ведь так?
Человек будто забывает как стоять, его колени подкашиваются, ему приходится опереться о дверной косяк, чтобы не упасть. Он бледнеет, от чего мешки под глазами становятся гуще, темнее.
-Вы мне привиделись, я брежу. Такого не бывает.
-Ну что вы, конечно бывает. О таком не рассказывают. Это точно. Но в жизни… Да и после неё случается много такого, что вы бы себе даже представить не смогли, без помощи. В данном случае моей. - Тень мгновенно встает, в два плавных шага перетекает к Человеку поближе, касается своей, затянутой в белую перчатку, рукой его плеча. - Позвольте обойтись без театральщины.
Человек вздрагивает, не только и не столько от физической части прикосновения. Но силы возвращаются к нему, он снова может стоять на ногах и говорить. И он говорит:
-Так, я вам верю. И сознаюсь, думал об этом давно. И да, я согласен. Где подписать? Кровью? Или это тоже… театральщина?
-Именно она, - Тень фыркает - Давно уже, да и никогда собственно, не было в этом острой нужды. Достаточно вашего желания, обойдемся даже без честного слова. Осталась лишь небольшая формальность. - Он наклоняется вперед и почти алчно облизывает губы - Что вы можете мне предложить?
Человек непонимающе хмурится:
- Ну как же, душу. Я готов отдать душу, ведь вы же сами сказали, что именно этого и хотите.
-Да-да, это понятно - Нетерпеливо кивает Тень, пальцы её стискивают подлокотники кресла. - Но в чем особенность вашей души? Непомерная похоть, гнетущая жадность, усталое отчаяние презираемого блудного сына? Необоснованная гордыня графомана, чистая, единственная и не забытая любовь? Чем вы отличаетесь от остальных?
Человек по дверному косяку медленно опускается на пол, теперь Тень еще сильнее возвышается над ним, сверкая белками глаз и высасывая свет из желтоватых лампочек торшера.
-Но… Ну… Я просто… Я. - Едва слышно бормочет Человек, сбитый с толку, он захлебывается под напором Тени и чувствует только слабую вину за собственную несостоятельность. С трудом, но он находит сил, чтобы откашлявшись произнести, почти с вызовом. - А что, этого мало?! Это же всё еще душа свободного человека!
Тень хмурится, затем прищурившись вглядывается в Человека. Глаза на мгновение сверкают алым огнем и Человек ощущает как его разбирают до последнего винтика и тут же собирают обратно.
-Пустышка. - С отвращением цедит Тень. - Очередное пустое место.
Она поднимается во весь рост, одним резким движением, как сжатая до времени пружина. Делает два шага к Человеку, затем резко разворачивается и отступает прочь. - Чтоб ты знал, конечно этого мало! Ну, естественно! - От былой аристократичной ленцы не осталось и следа. Тень теперь энергично зла, между словами вплетаются ругательства и оскорбления, превращая самое простое предложение в темное заклинание. - Сколько таких душ уже продано? Первая была хороша, своей первостью, не тронутостью, уникальность первого издания, понимаешь ли! А вторая? Уже не так хороша. А стотысячная? На кой ляд мне просто душонка, без изюминки или специй? Пустое место! - Тень резко оборачивается к Человеку, морщится от отвращения перед его растерянным и обиженным лицом. Произносит четко и раздельно, как домашнему питомцу, снова нарушившему правила. - Ты не заслуживаешь таланта. Ты и монетки за свою душу не заслуживаешь. Только время отнял.
Тень отступает обратно, в угол откуда явилась, на голове, сквозь уложенную шевелюру проступают аккуратные небольшие рожки. Глаза снова наполнены огнем, но теперь они совсем не смотрят на человека. Тень спешит убраться отсюда.
А Человек вскакивает, будто пол обжигает его. Он сжимает кулаки, но рассудительно не бросается в драку. Лицо наполняется кровью и рот кривится в злой гримасе.
-Да и катись ты к… Черту! Сам ты пустышка, понял? Я докажу! Докажу…
Но тень уже исчезает, растекается и заполняет весь угол, теряя цвета и форму.
Последними исчезают рога, Человек уже не смотрит на них, он уверенно садится за стол и с утроенным рвением пишет. Совсем не то, что ему сказано было писать, но кое-что куда лучшее.
Человек не смотрит как исчезают рога в темноте, поэтому он не замечает, как сквозь фальшивые рожки на долю секунды, перед тем как исчезнуть, проступает сияющий нимб.

Жизнь сводит меня с удивительными людьми.
Вообще, тут я хочу чтобы вы включили воображение, будет метафора, подходящая примерно так же, как подходит сова глобусу.
Движение жизни похоже на космическое пространство, абсолютно пустое, но полное движения, взаимного притяжения и гравитационных колодцев. Конечно бал правит кажущаяся пустота. Темная материя - неизмеримо огромная масса недостурная взгляду. Масса людей которые проходят мимо каждый день и не становятся частью твоей собственной жизни. Они незначительны, в лучшем случае - играют роли, в худшем просто массовка. Действительно, кому какое дело до соседа в автобусе, пусть даже он и наступит на ногу? И это взаимно. Для него ты - темная материя, пустота, человек которому он наступил на ногу в автобусе и объект скомканных извинений.
Это не делает ни тебя, ни его менее важными в своих собственных плоскостях и историях, но вы просто не влияете друг на друга.
Другое дело однажды, давным давно встреченный человек, парень с которым вы играли в доту и теперь в Стиме всплывают уведомления когда он снова в сети. Или девушка с того неудачного свидания в тиндере. Теперь она рисует, или поет песни и временами в Инстаграмме ты видишь ее истории.
Они давно уже далеко, никто из них никогда не был так близок тебе как сосед в автобусе, никто из них никогда не понимал тебя так же хорошо, как безымянная женщина в очереди на кассе магнита. Но когда-то они были близко и притягивали тебя. Теперь ваши орбиты разошлись и взаимное притяжение ослабело (квадрат расстояния, как никак!). Но стоит уведомлению всплыть, стоит встретить в инфополе знакомое имя, ник, знакомое лицо на незнакомой фотографии, как твоя стабильная орбита чуть вздрагивает, тонкая нить натягивается и тянет туда, где тебя давно уже нет. И таких людей десятки, может быть сотни, они повсюду, на каждой странице жизни, остались будто бы позади, но все так же связаны с тобой, даже сами того не подозревая. Сколько людей вызывают слабую дрожь радостного узнавания? Скольким людям ты доставляешь лёгкую мимолетную радость только тем, что ты жив?
Теория струн считает что есть множество измерений недоступных человеческому разуму и описанию. Возможно, в одном из них эти нити видны.

#153
Разговор зашёл в какие-то незнакомые мне места и я совсем потерялся. А я не люблю теряться. Девушка, которая рассказывала мне историю, была невероятно красива и настолько привлекательна, что я даже не закатывал глаза, когда она рассказывала ещё одну полуфантастическую историю. Но мне требовалось ей отвечать и это с каждым разом становилось сложнее. Ведь вместо того чтобы слушать ее, я разглядывал ее или думал о собственных ощущениях.
Сейчас, например, ощущение было такое, что я бреду по тонкому, тонкому льду, по щиколотку проваливаясь в воду, а сверху светит веселое весеннее жаркое солнце. И вода уже даже не кажется такой опасной.
Это было обманчивое впечатление и я поплатился за него уже через несколько секунд. Но беда была в том, что даже наказание было не так болезненно, как необходимость слушать ее. Особенно если учесть, что наказанием стало необходимость больше никогда с ней не разговаривать.
Это будто я таки провалился под лёд, а там нашлось подводное кафе с официантками-русалками и речной текилой.
То есть, в итоге, все равно все было хорошо. Я пожал плечами и пошёл за ней следом. Через некоторое время она успокоится, а я все ещё наслаждался видом ее походки.
Вы скажете что эти отношения не имеют будущего, а я отвечу, что будущего вообще нет. И буду, конечно, не прав, но поставлю вас в тупик и переведу разговор в другое русло. Потому что это одна из тех тем в которой я теряюсь. А я не люблю теряться.

#152
Ветер ярился и метал хлопья снега, деревья почти не замедляли его. Так мне казалось, пока я не добрался до опушки. Поток холодного, сдирающего кожу воздуха ударил мне в лицо так, что я на несколько минут разучился дышать. Когда я уже решил, что мне суждено тут задохнуться, вдохнуть всё таки удалось. Холод пронзил мои зубы и ударил в мозг, напоминая, что плохое здесь меняется только худшим.
Серое небо с блеклым желтоватым пятном накрывало затопленное снегом поле, по которому металась поземка. Я обернулся на лес, который казался теперь почти родным, но тени, сгустившиеся под ветвями деревьев и лапами ёлок уже не были гостеприимными. Мне надо было идти вперед, выбора не было, вариантов не оставалось. Либо идти, либо упасть в снег до весны. Но тогда идти придется кому-то другому, а разве я могу обречь на такое кого-то еще?
Я знал ответ. Поэтому натянул повыше шарф и поудобней взял лыжные палки. Через толстые варежки они почти не ощущались. А может они не ощущались, потому что всё тело уже болело. Мышцы будто замерзали изнутри, разрываясь у сухожилий. Кости трещали и угрожали сломаться от даже самой обычной нагрузки.
Я пошевелил ногами в лыжных, неудобных, ботинках. Говорят самый сложный шаг - первый. Это так, но каждый следующий шаг - первый тоже. И легче совсем не становится.
Но никто и не говорил, что станет. Я уперся палками в толстый и рыхлый песок, оттолкнулся и медленно побрел сквозь белесую пустошь. Однажды, где-то там, я согреюсь. Иначе зачем это всё?

#151
Бар был забит людьми и мне это не нравилось. Я пришел сюда пить, а не разговаривать, но даже найти свободное место было не просто. Заметив знакомого за столиком с какой-то компанией я решил подойти поближе, может у них нашлось бы место и для меня? Глеб заметил меня и заговорил первым.
-Концепция: Мертвый парень - хороший повар. Ну то есть, он вкусно и много готовит, и всегда завтрак горячий и кофе идеальный и даже молоко не убегает, но иногда ему надо есть чужие мозги. - Глеб полуобернувшись ко мне с серьезным лицом ждал ответа. - Твое отношение?
-Не знаю, - не задумываясь пожал я плечами - Это всё еще лучше чем моя бывшая, но к бывшей отношение у меня резко отрицательное.
Глеб кивнул. Отвернулся к компании за своим столиком:
-А это перед вами картина зацикленной боли от Артёма, вы знаете Артёма? Я, например, вообще не представляю как выглядит его бывшая и с каким характером, но если мы сейчас спросим, наверняка выяснится что она хуже Пол Пота и страшнее, ну, допустим Трампа. Я прав, Артём?
Мне пришлось потратить некоторое время чтобы вспомнить кто такой Пол Пот, но в итоге я всё-таки покачал головой.
-Ну не, Пол Пот всё-таки хуже. Но не намного. А что ты ко мне прицепился так, может лучше представишь своим друзьям и я ненавязчиво вольюсь в коллектив, чтобы пить, забывать беды и, возможно, уничтожать печень в бесконечной войне с реальностью?
Кто-то фыркнул, незнакомая светловолосая девушка скривилась недовольно. Я мысленно пожал плечами, пусть думает что хочет.
-Только если остальные не против - благодушно отозвался Глеб. - Это Аня, Семен, Женя. Ищи стул, а мы пока посоветуемся, брать ли тебя в коллектив.
Я не раздумывая придвинул соседний стул и уселся, выжидательно глядя на остальных.
-Эй, а если у нас тайное голосование? - Фыркнул Глеб.
-Мне он не нравится - глядя мне в глаза заявила Аня, та самая, светловолосая. - Человек который так витиевато выражается пьяный не вызывает у меня никаких хороших эмоций.
Я послал ей воздушный поцелуй и кивнул:
-Это ты меня еще пьяным не видела, солнце.
На самом деле как раз пьяным-то она меня и видела. Я был очень, очень пьян и доволен этим. Мне было хорошо и свободно. Будь я чуть более трезв, чужое неодобрение задевало бы меня значительно сильнее. А сейчас я только улыбался, глядя как она кривится. Мне нравилось.
Семен неопределенно пожал плечами, но всё-таки кивнул. А Женя, широкоплечий и хмурый парень, опрокинул в себя стопку и не мигая уставился на меня.
-Хочешь подраться? - Спросил он, когда, видимо, огонь из желудка достиг мозга.
-Хочу. Только не с тобой, с ней драться буду - Пьяный я легко вклинивался в чужие игры и принимал их. Пьяный я был более приспособлен к жизни чем трезвый. Аня, на которую я и указал, недоуменно подняла брови.
-Так, мы тебя принимаем. - Взял всё в свои руки Глеб. - Но драться только когда счет оплатишь, не в баре и по взаимному согласию. Условия понятны?
-Понятны и принятны. - Я ухмыльнулся своему каламбуру. Или это не каламбур называлось? Не важно. - Давай лучше вернемся к другим вопросам. Мертвый парень - хороший повар. Почему?
-Потому что Глеб решил что тебе хреново и не нашел способа завести разговор лучше. - Как ребенку объяснил Семен. Он выглядел старше остальных и видимо воспринимал себя так же. Не любил таких. Кажется как раз с ним мы и подеремся. Или всё-таки с Женей?
-А что это за история про бывшую хуже военного преступника? - Аня смотрела на меня с легкой брезгливостью и даже руки держала перед собой слегка растопырив пальцы, будто боясь меня коснуться.
- Будто ты не знаешь какие бывают бывшие. Хуже только настоящие, но настоящие становятся бывшими и всё хорошее что от них остается это надежда на то что худшее еще впереди. Вот так я скажу тебе. Больше скажу только когда выпью. Много.
Она фыркнула и кажется хотела поспорить. Я не дал ей заговорить:
-Но на самом деле в бывших, настоящих и будущих самое страшное не то, какие они, понимаешь, Аня. А то, какой ты с ними. И больше всего начинаешь ненавидеть то… Ну, какими они тебя делают. Какие решения заставляют принимать, какие эмоции испытывать. Иногда…. А в моем случае часто. Начинаешь себя ненавидеть за то… За то как ты относишься к тому, к чему до этого никогда и не относился. Это как Глеб и его мертвый повар - хороший парень, но хуже. Потому что Глеб в душу не лезет, а только мозг жрет. Или я опять всё перепутал. Наверное все перепутал.
Я говорил что-то еще и мне отвечали. И вечер на самом деле удался, потому что я пил, иногда смеялся и совсем даже не плакал. И даже подрался всего один раз. С тем, кто тоже хотел подраться и не в баре. День удался и удалась ночь, но под утро, чувствуя набухающую боль в подбитом глазе, обнимая Аню и рассказывая ей о том как будущее влияет на наше прошлое и почему настоящее важнее всего, я задумывался стоит ли пить еще. И конечно знал ответ. И конечно ответ был не верный. Но разве это имело значение? Верные ответы редко имеют значения если ты уже пьян. Так было и на этот раз.