ШУТНИК

Жил один клоун по прозвищу Жало.
Не был с рождения хмурым.
Все королевство его обожало
Шалея с его каламбуров.

Шутил обо всех забавы лишь для,
О клириках и злодеях.
Хлестко высмеивал короля,
Слова не смягчать свои смея.

Ему говорили: "Жало, опомнись!
Играешь с огнем. Помалкивай!"
А он лишь лохматил рыжий свой волос
И задом костлявым помахивал.

Стража месила его, точно тесто,
Кости ломали даже.
Он потчевал стражу обидными жестами,
Гнусно шутил про мамаш.

В тюрьме на цепях, без водицы и хлеба,
Когда приходил тюремщик,
Жало, взглянув украдкой на небо,
Пел непристойные вещи.

В пыточной муки, одна и другая,
Тело терзали до рвоты.
Жало, хрипя и кровью харкая,
Рассказывал анекдоты.

А перед казнью, всего лишь за миг,
Вызвав улыбки на лицах,
Явил палачу свой рваный язык
И обнажил ягодицы.

Жало лежит под землёю уж сутки.
Средь люда есть слухи навязчивые,
Мол, будто могильщики слышали шутки
И тень наблюдали пляшущую.

В таверне, вином успокоив заботы,
Пыточник молвил, расплачиваясь:
"Хороший был малый. Не как те уроды,
Что шутят, а после плачутся."

Андрей Барышников

ШЛЮПКА

Ты не такая как все.
Фразы про это множишь.
Но все не такие как все
И в этом безумно похожи.

Твердишь, что умеешь любить.
Вздыхаешь, как не легко.
Но все ведь умеют любить
Было бы только кого.

Кричишь, что со мною честная,
Но слов сомнительна ценность.
Разве же нужно честным
Доказывать свою честность?

Разве искренний взгляд
И лёгкость чистых поступков
Не твёрже всегда говорят
О прочности верности шлюпки?

Волна, исполин незрячий,
Шлюпку разбила плечом.
Ты тычешь в обломки пальчиком
И лжешь, что ты ни при чем.

Андрей Барышников

***

Лечит ли время? Нет, это ересь
Для слабых и обречённых.
Я все ещё помню тебя и надеюсь
Помнить всегда и отчётливо.

Как тайны рассказывать стукачу,
Как драться с врагами в бессилии.
Я все ещё верю тебе и хочу
Верить до самой гибели.

Сердце, укрытое тьмою плаща,
Почти опустело от блуда.
Я так и люблю тебя, обещая
Любить до последней секунды.

Тебя не хватает до острого зуда,
До паники жуткой, больной.
Я все ещё слышу твой голос, как будто
Ты за моей спиной.

Наивны и лживы все их науки.
Прививки от чувства вины.
Я все ещё чувствую твои руки,
Холодные и родные.

Андрей Барышников

РАНДЕВУ
(Смягченная версия)

Жары и солнца знойного игра
Вновь эроса навевает муку.
Тестикулы вовсю вопят "Пора!"
Склоняя к романтическим поступкам.

Глумливо плоть подначивают будто
Похабной думы вечные скитальцы.
Терпеть не в силах больше ни минуты
Я пригласил девицу в ресторацию.

Я ждал в авто, любви доверяюсь слепо,
Успев убрать, как будто по инерции,
На коврики налипшие нелепо
Резервуары прошлых контрацепций.

Мы едем. Диалог идёт естественно,
Но нарочито просто, ненавязчиво.
О, как же она смотрится божественно
В своем вечернем платьице блестящем.

Сегодня я снимать намерен пенки,
Сполна прочувствовав интима сласть.
Я так косился на ее коленки
Мечтая, чтобы юбка задралась...

Явились в заведение. Вот столик,
Что скатертью нас манит и салфетками.
Я, как богема, а не сексоголик,
На стульчик чинно усадил кокетку.

Волнения частично бита карта,
Стеснение не столь уж стало вязко.
Мы тут же заказали по салату
И сразу же бутылочку шампанского.

Беседуем. Не вспомнить уж не строчки.
Я, сдерживая похоти всю ярость,
Смотрел, как ее острые сосочки
Торчат под платьем, будто издеваясь.

Во мне сидели всякие мыслишки,
Что не были никак к беседе близко.
Надеты ли сейчас на ней трусишки
Или она проветривает киску?

О, как же ты страдаешь, плоть мужская!
В присутствии красавицы горишь вся
Изящной лестью женский слух лаская
И представляя, как совокупишься!

Ведь эти церемонии, бесспорно,
Ведут к тому, что в ласковом веселье
Вдруг расчехлится детородный орган
С понятной и воинственною целью.

И барышня, как будто удивившись,
Оценит по достоинству орудие,
А после, ложной робости лишившись,
Вздохнув перед процессом полной грудью,
Нутром желая, понимая мозгом,
Что глупо скромность проявлять при нём,
Промолвит, в хвост собрав свою прическу:
"Вот это да! Весьма! Ну что ж, начнем."

Вернёмся в дивный вечер тот невинный.
Пора бы соблазнений кинуть сеть.
Я спутницу разглядываю с сильным
Желанием скорей ее раздеть.

Плывём сквозь вечер, как спортсмены брасом.
Фантазии не прекращают мучить.
И вот уже нам притащили мясо
С каким-то белым соусом тягучим.

Зачем ты так прекрасна!? Что ж такое!
И рвение не меньше ни на йоту.
И с губ моих слюна течет в жаркое,
И лоб покрылся конденсатом пота.

Опять я представляю ее голой,
Прижавшейся ко мне в порыве томном.
Я нервно пяткой колочу по полу,
В паху весь каменею, как колонна.

Фантазия, ты - подлая ехидна!
Я слишком уж тобой увлекся, видно.
Я испытал разрядки спазм постыдный
Намного раньше, чем необходимо.

Так неожиданно и столь срамно
Стихия разошлась не по погоде.
По светлым брюкам расползлось пятно,
Как речка под Москвою в половодье.

Утихла планов откровенных мания.
Ушла греха чарующая бездна.
И сразу интерес пропал к свиданию,
И спутница не столь уж интересна.

Уныл наш вечер, как ведро песка.
Не хочется любви и безобразий.
Зачем ты осрамилась, плоть мужская,
От бурных и неистовых фантазий?

Андрей Барышников